Дант ждал.
Ждать пришлось не очень долго.
Маркиз резко развернулся, упер широко расставленные руки в стол и со злостью закричал:
— Будь ты проклят, Морган! Будь прокляты твои бесстыжие глаза! Будь проклят твой язык! Будь проклята ваша фамильная наглость! Как ты посмел даже подумать о том, что я могу согласиться на такое?! Кто ты такой вообще? Погоди, я сам тебе скажу! Ты — Повеса Морган! Человек, который обесчестил бессчетное число женщин! Уж не думаешь ли ты, что я поверю в то, что три года ссылки изменили тебя? И чтобы моя Джиллиан стала твоей женой? Да пусть уж лучше она вообще никогда не выйдет замуж, пусть она до конца жизни останется старой девой, но я никогда не обреку ее на кошмарное существование рядом с тобой! Чтобы моя дочь вышла за тебя? Ты спятил, Морган!
Дант решил не обращать внимания на этот поток брани. Но старик, похоже, и не собирался успокаиваться:
— Впрочем, нет, ты не дурак. Тебе, конечно, известно, что за Джиллиан я даю весьма солидное приданое. Поэтому ты и не хочешь брать те двадцать тысяч, которые я предлагаю за то, чтобы навсегда избавиться от тебя! Ты решил выждать и заполучить кусок пожирнее!
Терпение Данта почти иссякло. Его можно было обвинить во многом, в частности и в нахальстве, но охотником за богатыми невестами он никогда не был. Пытаясь удержать себя в руках, Дант вобрал в легкие побольше воздуха, медленно выпустил его и негромко проговорил:
— Я не прошу у вас приданого, милорд. Мне оно не нужно. Более того, я готов сам заплатить вам те же двадцать тысяч, чтобы вы ответили согласием на мое предложение.
— Значит, дело вовсе не в деньгах? В чем же тогда? Ага, кажется, я знаю! Похоже, ты задумал с помощью моей дочери купить себе репутацию порядочного человека. Не так ли, Морган? Ну, так вот что я тебе скажу: плевать я хотел на твои деньги. Ищи дурака! Тебе меня не подкупить, и я не собираюсь приносить свою дочь в жертву твоим гнусным планам. У тебя был шанс сделать себе честное имя. Когда умер твой отец, ты должен был спокойно принять его титул и, остепенившись, зажить так, как живем все мы. У тебя была возможность доказать всем нам, что ты не хуже других. Уверяю тебя, в этом случае все твои прошлые проделки были бы забыты. Но ты не пожелал перемениться и в итоге зашел слишком далеко. Это же надо, встал на пути у самого короля! Связался с его любовницей! Что ж, по крайней мере, за этот фокус тебе пришлось дорого расплачиваться. Ты получил по заслугам. А теперь в тебе, видите ли, заговорила совесть! Так вот, дочь я тебе не отдам. Она выйдет замуж — если, конечно, вообще когда-нибудь выйдет — только за человека, который полюбит ее и окружит уважением, которого она достойна. Я не допущу, чтобы мою Джиллиан жалели и смеялись над ней, чтобы у нее за спиной шептались все твои прежние подстилки. Не бывать этому!
Дант молча смотрел на маркиза. Уж в чем в чем, а в том, что старик не заботится о благополучном будущем своей дочери, его никак нельзя было заподозрить. Дант его даже в чем-то понял, ибо сам недавно в полной мере ощутил груз отцовской ответственности.
— Но почему вы думаете, что я не оценю Джиллиан по достоинству? Почему вы думаете, что я не смогу окружить ее нежностью и заботой?
— Почему? Да потому что мне хорошо известно, кто ты такой. Прости за прямоту, Морган, но ты просто не способен привязаться к женщине. Даже к дюжине женщин! Нет, я не отдам тебе дочь.
— Почему бы нам не спросить об этом ее саму?
— Спросить? Ее?
— Да. Давайте сейчас пригласим сюда Джиллиан и спросим, хочет ли она быть моей женой, а? Предоставим ей право решать, выйдет из меня хороший муж или нет. В конце концов, речь-то о ней, ведь именно Джиллиан придется быть жертвой, как вы изволили выразиться. По-моему, именно она должна выбирать свою судьбу.
Маркиз смерил его яростным взглядом:
— Если бы Джиллиан была сейчас в себе, я, возможно, и позвал бы ее, Морган. Данное Джиллиан воспитание позволяет ей по любому вопросу иметь свое собственное здравое суждение. Она умеет отличать зерна от плевел. Но я прекрасно видел, что творилось в той комнате, и был бы последним дураком, если бы стал сейчас полагаться на ее мнение. От меня не укрылось, какими глазами она смотрела на тебя, с каким благоговейным трепетом жалась к тебе в продолжение всего разговора. Не знаю, что ты с ней сделал, Морган, но она тебя почитает за святого. Ей необходимо отделаться от наваждения, а для этого побыть со своей семьей и выйти из-под твоего пагубного влияния. Так что возьмешь ты эти деньги или нет — уже не важно. Важно, чтобы ты убрался из моего дома, и побыстрее. Один!
