Она снова задумалась, но ей опять ничего не пришло в голову. Какой все-таки странный сон.
— Нет.
Мужчина с удивлением взглянул на нее:
— Вы не можете сказать, откуда вы, или просто не хотите?
Она пожала плечами:
— Я не могу сказать вам, потому что не знаю.
— Но кто ваши родные, вы знаете?
Она отрицательно покачала головой. Девушка не выглядела обеспокоенной, ибо знала, что в любую минуту может проснуться.
— Нет.
— Как ваше имя?
— Не знаю.
— Сколько вам лет?
— Не знаю.
— Вам известно, по крайней мере, какого цвета у вас глаза?
Она чуть задумалась, но потом рассмеялась и опять покачала головой:
— Нет.
Похоже, ее ответы сильно огорчили его. Она наклонилась и ободряюще похлопала его по руке. У него была теплая сильная рука.
— Да вы не волнуйтесь. Вот я проснусь — и все встанет на свои места. Это просто сон. Не расстраивайтесь так.
Он серьезно заглянул ей в глаза:
— Боюсь, это не сон, мисс.
Она улыбнулась:
— Конечно, сон.
— Уверяю вас, что это не так.
Он говорил совершенно серьезно, и это встревожило ее.
— Не смейтесь надо мной, сэр. Это сон. Иначе как я могла оказаться здесь? В вашем доме? Откуда на мне взялась эта чужая ночная сорочка? Я здесь ничего не узнаю и даже не могу припомнить собственное имя. Это сон!
— Что ты сделал?!
Красивое лицо Клер Форрестер исказилось гримасой гнева, и она вскочила со стула.
— Как ты мог совершить такую глупость? Ты потерял Джиллиан? Черт возьми, что там у вас случилось?
Гаррик предполагал, что Клер огорчится и даже разозлится, так что ее реакция не удивила его. Удивляло другое: разве можно так громко кричать? Ведь от зала, откуда им только что удалось улизнуть незамеченными и где собралась почти половина всего лондонского высшего света, включая и членов ее семьи, их отделяла всего одна дверь. Если их здесь обнаружат, в этой темной маленькой комнатке, их любовная связь тут же выплывет наружу. Положим, самому Гаррику опасаться нечего. Репутация донжуана даже пошла бы ему на пользу. Но вот Клер точно напрашивалась на неприятности. И в первую очередь от своего мужа.
— Рассказывай все без утайки, — приказала Клер.
— Насколько я знаю, мы потеряли Джиллиан где-то в дербиширской глуши, — проговорил Гаррик, спокойно изучая свои ногти. — Была уже ночь, лил дикий дождь. Погодка я тебе скажу… К тому же и дорога пошла скверная, так что мы тащились очень медленно. Оззи храпел на всю округу. Ему было наплевать и на холод, и на то, что нас трясло на всех ухабах. Я решил согреться коньяком и, как джентльмен, естественно, не мог не предложить выпить и Джиллиан. Меня беспокоило ее состояние, ибо накануне она начала чихать и стала совсем бледненькая. Джиллиан взяла стопку, но вместо того чтобы выпить, выплеснула коньяк мне прямо в лицо. На какую-то минуту я ослеп, а когда проморгался, ее уже не было. И только дверца кареты хлопала на ветру.
— Идиот! — ядовито прошипела Клер. Она стала нервно расхаживать взад-вперед, волоча подол юбки по полу. — Как ты мог поступить так глупо?!
Гаррик молча смотрел на нее, пережидая бурю. Клер порой очень злилась на него. Даже обзывала нехорошими словами и вслух выражала сомнения в его умственных способностях, но Гаррик уже давно научился пропускать все это мимо ушей. Тем более что он знал: сегодня вечером, когда они будут лежать обнаженные и заниматься любовью, Клер будет смотреть на него совершенно иначе. От этого гнева не останется и следа, в красивых зеленых глазах появится характерный блеск, который скажет ему, что он ее реальный хозяин. Предвкушая уже то чувство удовлетворения собой, которое он испытает вечером, Гаррик с легкостью сносил теперь оскорбления и сидел молча, хотя мог одной хлесткой пощечиной указать ей ее место.
— Да в чем дело-то? — пытаясь успокоить ее, наконец произнес он. — Тебе хотелось, чтобы Джиллиан исчезла, и она исчезла. В сущности, все прошло по плану. И уж если кому и стоит огорчаться, так это мне. Когда эта своенравная девчонка плеснула мне коньяком в глаза и сбежала из-под самого носа, я лишился той награды, ради которой, собственно, и взялся за это рискованное дело.
— Скажи мне одну вещь, — проговорила Клер, остановившись перед ним и уперев руки в тонкую, стянутую жестким корсетом талию.
