Алтарь, иконы и статуи были задрапированы парчой. Яркий свет падал только на огромные вазы с гвоздиками и снопами пшеницы. Вокруг горело множество свечей, и золотые ангелы вокруг алтаря, казалось, парили в буйстве красок и света.
Напротив, окруженный стульями для молящихся, лежал белый платок, на который прихожане бросали монеты. Женщины клали рядом с монетками пасхальные хлебцы.
Нищие на паперти протягивали руку за подаянием. Некоторые из них предлагали образки святых.
Аманда замешкалась, пытаясь протиснуться сквозь ряд коленопреклоненных женщин, и в этот момент мягкий голос подле нее произнес:
– Возможно, я смогу помочь синьоре положить ее хлеб?
Обернувшись, девушка увидела просто одетого человека в темных очках с сединой на висках.
Он говорил по-английски, как ей показалось, с нарочитым иностранным акцентом.
– Боюсь, мне трудно будет найти ему место, – произнесла Аманда первую часть пароля.
– Место можно найти, – ответил незнакомец.
– Тогда, может быть, вы будете так добры, что поможете мне? – С этими словами Аманда отдала ему хлеб, он поклонился, протиснулся сквозь толпу и исчез.
Она с облегчением вздохнула и тут же увидела Вернона, который с трудом протискивался поближе к ней. Увидев, что хлеба у сестры в руках нет, он спросил:
– Чего же мы ждем?
– Здесь так красиво, – отозвалась Аманда.
Ею внезапно овладело желание помолиться. О чем – она точно не знала. Возможно, о любви, потому что все женщины грезят о любви. Но Вернон уже повернулся и, прихрамывая, пошел к выходу. Люди расступались перед ним, видя, что его нога в гипсе и он тяжело опирается на палку.
Аманда поспешила вслед за ним. Когда они вышли на крыльцо, женщина, чье лицо почти полностью скрывал черный платок, прижимая к себе ребенка, коснулась другой рукой плеча Аманды.
– Извините, синьора, но не могли бы вы помочь мне? – произнесла она на ломаном английском. – Мой муж болен… У нас нет ни угля… ни дров… чтобы развести огонь. Может, у синьоры есть старое пальто?
– Боюсь, мы путешествуем налегке, – задумчиво произнесла Аманда. – Но… Вернон, помнится, у тебя были старые перчатки…
– Конечно, – ответил Вернон, делая вид, что смущен ее щедростью и желает быть таким же хотя бы отчасти.
Он достал из кармана поношенные кожаные перчатки, Аманда взяла их и отдала женщине с ребенком.
– Благослови вас Господь, синьора, – пробормотала женщина.
Аманда быстро повернулась к Вернону.
– Позволь мне помочь тебе спуститься, ведь ступеньки скользкие от дождя. – Когда она оглянулась, женщины с ребенком уже нигде не было видно.
Дождь становился все сильнее и сильнее, они оба промокли, прежде чем наконец водитель одного такси согласился доставить их в отель, так как ему было по пути.
– Ужасная ночь, – сказал швейцар, помогая Вернону войти. – Но, синьорина, пасхальный хлеб принесет вам удачу! – улыбнувшись, добавил он.
– Надеюсь, – ответила Аманда, – я очень на это надеюсь.
– В газете говорится, что слуга, Антонио, нашел все окна закрытыми, и полиция ломает голову, не зная, как воры проникли в гостиничные апартаменты.
Аманда отложила газету и рассмеялась.
– Кажется, Антонио прекрасно справился со своей частью работы.
Вернон достал из кармана пачку сигарет, закурил и произнес:
– Полицейские тоже не дураки.
– Но если Антонио закрыл окно, они вряд ли догадаются, что нашелся дурак, который совершил такой прыжок, да еще и под дождем.
– Тебе не нужно было делать это, – пробормотал Вернон.
– Ты, конечно, предпочел бы сделать это сам. Но на самом деле это не так уж трудно.
– Не говори так. Аманда засмеялась вновь.
– Мы с тобой совершенно не похожи; я всегда боюсь заранее, а после мне кажется, будто все было сделано не мной, а кем-то другим.
– Мы не слишком-то осторожны – тихо произнес Вернон.
Аманда взглянула на силуэт Везувия, четко выступавший на фоне сияющего неба, на море, голубое и спокойное.
На горизонте виднелись смутные очертания острова Капри, а внизу в живописном беспорядке громоздились разноцветные крыши домов.
Они сидели на скамейке в городском парке, куда приехали на автобусе, захватив с собой еду. Это было дешевле, чем обедать в отеле, и больше соответствовало представлению о них как о людях, старающихся сэкономить на чем только возможно, чтобы заплатить за номер в одном из самых дорогих, расположенных возле моря, отелей города.
