После нескольких циклов курения граф заговорил:
— Александр сказал мне сегодня, что Вы, Максим, знаете про план эрцгерцога о создании Австро-Венгерско-Славянской федерации в границах нашей империи. Что Вы можете сказать по этому поводу?
«Ого, — встрепенулся Городецкий. — Ну и тема для кальянной расслабухи! Однако вопрос задан, надо что-то отвечать радушному хозяину».
— Ну, я впервые услышал об этом плане только сегодня, так что значимых мыслей у меня пока немного. Могу только сказать, что Австрия наверняка будет продолжать навязывать свою волю этой федерации и прежде всего через язык. Меж тем многие народы федерации имели когда-то свою государственность, обладают специфической экономикой и хорошо развитым языком и потому в федерации под патронажем немцев на самом деле не нуждаются. И еще: религиозные конфессии этих народов тоже очень различны (католики, протестанты, православные и даже мусульмане), значит их священники будут всегда пропагандировать развал такой федерации.
— Наша Чехия изрядно настрадалась от немцев, особенно в Тридцатилетнюю войну и после нее. Но теперь мы настроены решительно и вместо федерации будем настаивать на конфедерации или полной независимости от имперцев.
— Вы — это кто? — пыхнув дымом, с ленцой спросил Макс. — В Праге образовалась партия националистов?
— Я и мои единомышленники входим пока в Партию католического народа Чехии, образованную в прошлом году. Но ее лидеры ведут соглашательскую политику с монархистской Христианско-социальной партией Австро-Венгрии и потому мы подумываем о создании собственной Национально-католической партии, которая возьмет курс на создание Чешского королевства.
— Разве у вас есть кандидат на престол из исконных чехов?
— Действительно, последним чешским королем был Иржи из Подебрад, правивший в 15 веке. Его потомки по мужской линии выродились в 17 веке. Однако женская линия рода прослежена до середины 19 века, после чего специалисты по генеалогии ее потеряли. Я надеюсь, что более тщательное исследование позволит обнаружить современных потомков династии Подебрадов. А то, что они будут по женской линии, в наше время никого не смутит: пример Британии перед глазами. К тому же во многих странах принимали явных бастардов в качестве королей, а в России и князей и царей…
— А вариант республиканского правления вы не рассматриваете?
— Его лелеют партии левого толка: либералы и социал-демократы, которых в Чехии, к сожалению, немало. Католикам же республиканский строй претит.
— А если из Подебрадов в живых обнаружится опять-таки женщина?
— Мы провозгласим ее королевой под именем Либуша 2-я!
— Красиво, что там говорить. Бог вам в помощь в этом щепетильном поиске. Но пан Коловрат, позвольте мне прекратить курение кальяна. С непривычки стало как-то нехорошо!
— Конечно, конечно, пан Городецкий! Хоть мне и жаль прерывать такой увлекательный разговор…
Вернувшись в Сашины аппартаменты, Макс сунул голову под кран с холодной водой и долго фыркал, выгоняя никотинную дурь. Наконец часть бодрости к нему вернулась, и он стал вязать купленный сегодня на барахолке железный крюк к добытой там же веревке длиной за десять метров. Потом обмотал крюк носовым платком (чтоб не звякал), выглянул на улицу, убедился, что уже достаточно темно и спустился со своего второго этажа по сложенной вдвое веревке на тротуар. Затем развязал концы веревки и перетянул ее через созданную ранее приоконную петельку к своим ногам. После чего прошел в переулок к диагональному крылу дворца и стал разыскивать взглядом окно Божены на третьем этаже.
О, вон полуоткрытая створка окна, слабо освещенная прикроватной лампочкой! Максим достал из кармана заранее приготовленный гравий и стал бросать его по одному в заветное стекло. В цель попало четвертое зернышко. Почти сразу створка распахнулась и в окне появился бюст Божены. Макс без слов стал раскручивать крюк, а потом махнул Божене рукой — отойди, мол! Она исчезла из видимости, и он стал метать уже крюк. В проем окна попал на третий раз. Божена вновь появилась в окне, а Макс сложил ладони в рупор и произнес громким шопотом:
