— Он, оказывается, ветреник, как Вы и предсказывали, — резко сказала Божена. — Переметнулся к длинноногой мамзели! Интересно, с ней ли он уйдет с этих танцев?
В это время оркестр ожил и стал играть что-то тяжеловесное. «Медведи! — послышались восторженные голоса. — Медведи-гризли!». Мужчины резво сорвались со своих мест и наперебой стали зазывать дам и девушек на танец. Один разлетелся было к Божене, но она уже встала со стула и в одно движение оказалась рядом с Максом.
— Что же Вы? — сказала она горячим шопотом. — Обнимите меня…
Макс взял ее обычным хватом, но дева прильнула к нему плотнее и сказала:
— Мы ведь теперь медведи, нам все можно. Смотрите на других и делайте так же…
Другие пары действительно сплелись в тесных объятьях и преимущественно раскачивались влево и вправо, косолапя по паркету. Макс подчинился, прильнул к деве, стал валять ее туда-сюда и закономерно возбудился. Он, конечно, оттопырил свой зад и увел самую грешную часть тела от ног паненки, но ее грудь ощущал как свою. Пульсации крови в обоих телах стали синхронными и сладострастными, руки все сильнее тискали желанную плоть, пылающие щеки льнули одна к другой, ноздри жадно вдыхали чуждые, но такие умопомрачительные запахи! А музыка на радость танцующим длилась, длилась и длилась… Все же она закончилась и Макс с неохотой выпустил Божену из своих хищных рук.
— А потом вы осмеливаетесь рассуждать о помятости наших ягодок! — гневно-воркующе сказала она. — Дикари, гориллы, питекантропы!
— Матчиш! — воскликнул капельдинер, грянул марш, и мужчины вновь бросились к своим дамам, а Макс к Божене. Она столь же пылко схватила его руки и поскакала козочкой бок о бок с избранным самцом. Потом были еще новые танцы и новые объятья, которых стало им для полного счастья не хватать.
— Уйдем чуть раньше? — шепнул Макс в миленькое ушко.
— Хорошо, — последовал ответ. — Но ты будешь послушным кавалером?
— Любое твое желание будет удовлетворено! — страстно пообещал Макс. — По дороге сюда я вроде бы видел сад?
— Это сады Вальдштейна, — кивнула Божена. — Там есть миленькие уголки с цветущими яблонями над скамьями… Но помни: ничего лишнего!
В последующий час Макс настойчиво уточнял, где находится последний порожек девичьих приличий у Боженки, и преодолевал один за другим. Периодически она восклицала «Нельзя!», но он легонько кусал ее за мочку уха, целовал за ней (или в губы, шею, грудь) и шептал:
— Если нельзя, но очень хочется, то можно…
По прошествии многих лет, в пору европейской сексуальной революции, любимая правнучка Божены Герлинг-Коловрат пристала к ней с вопросом:
— Бабичка, расскажи, как у тебя было ЭТО в первый раз? Неужели традиционно, после свадьбы?
Бабушка загадочно улыбнулась, помедлила и призналась:
— Нет, Каролинка, ЭТО случилось за два года до моего замужества, в садах Вальдштейна, под луной и цветущими яблонями. Теперь таких обаятельных мужчин, мне кажется, не делают…
— И ты не побоялась забеременеть?
— О, это был еще и знающий мужчина! Он выспросил меня о менопаузе и заверил, что именно в данные дни плотская любовь для меня безопасна. Боже, как я обрадовалась тогда этому известию! Как набросилась на моего чудесного кавалера!
— Это было ваше единственное свидание?
— Нет, — хитро улыбнулась бабушка. — Мы встречались всякий раз, как он приезжал по своим делам в Прагу. Я в те годы была как воск в его руках. Непередаваемое ощущение: быть во власти любимого мужчины…
Глава седьмая. Пражские достопримечательности
Макс проснулся, как всегда, в назначенный самому себе час. Это полезное свойство выработалось у него к третьему году студенчества и с тех пор ему не изменяло. Главным условием пробуждения было сказать перед сном «Мне надо проснуться в…», после чего можно было спать со спокойной душой и знанием: организм его разбудит. Даже если до полночи он гулеванил. Вот как вчера, с Боженой. Да-а, сказочная была ночь…
В итоге он беспрепятственно проделал в ванной все утренние процедуры и встретил позевывающего Сашу в гостиной аппартаментов вполне одетый и свежий.
— Как ловко тебе все удается! — фамильярно обратился будущий граф (графин по меткому выражению Макса, против которого Саша возражать не стал) к своему свежеиспеченному приятелю. — Ты ведь вернулся куда позже меня, но явно сумел выспаться. Наверняка и с Боженкой у тебя шуры-муры получились. Не то что у меня с этой злюкой… Ведь так?
