Ямакава строил фразы необычно жестко для японца, и Свирь тогда удивился этому.
— Ваша группа работала на «Целесте», вы доказывали, что психически Летучие нам идентичны, это вообще, — Ямакава скептически покрутил пальцами в воздухе, — ваш исходный концепт. Но даже если так, сможешь ли ты быстро определить, с чем они пришли? Вот тебе первая задача. И понять это придется в считанные секунды…
Юноша смотрел на Свиря, не понимая, почему этот горбун оказался резистентным и не идет прочь. И даже старик поворотил лицо. Судя по всему, он все же видел сквозь веки.
Молчание сгущалось, наливалось угрозой. Ситуация выходила из-под контроля, и Свирь почувствовал, что Летучие сейчас встанут и уйдут. Еще мгновение — и будет поздно. И тогда не то что броситься за ними, окликнуть — неизвестно, чем кончится. Вплоть до огня бластеров в упор.
Уверенные в исходе Летучие раскрыли себя и ошиблись. Они не понимали, в чем тут дело, но даже самый незначительный просчет мог оказаться для них роковым. И поэтому им надо было — как минимум — уходить. Уходить любой ценой. А он должен был сидеть и глядеть им вслед.
Его тоже занесло на этом вираже. Теперь земля вздымалась перед глазами и проваливалась вниз, готовая смять его, словно бумажку, и требовалось реагировать не задумываясь, точно и быстро, делать наконец то самое — правильное и нужное, а он не знал — что. Казалось, все возможные ситуации проиграли они до этого с Малышом, а вот гипноизлучателя предвидеть все же не смогли.
— Не шевелись, — неуверенно бормотал Малыш. — Глаза — вниз. Выходи на прямой…
— Постойте… — устало попросил Свирь.
И умолк, рассматривая свои руки, лежащие на столе. Он интуитивно выбрал единственно верную интонацию, и это было хорошо.
Теперь, зная наверняка, что перед ним Летучие, и имея право на прямой контакт, можно было, наверное, запустить другой, более открытый вариант. Но он думал о «Схеме», готовился к «Схеме» и перестраиваться не было ни времени, ни сил.
— Глядите!
Спокойным, скупым, чуточку актерским жестом Свирь сдвинул миски и чашки, разгреб объедки, обнажив грязный стол. Ему приходилось чрезвычайно точно выбирать движения и слова. Летучие должны были увидеть за ними именно то, что он хотел передать. Второй попытки у него уже не будет.
Не торопясь и не глядя на Летучих, он вычерчивал на размякшей черной столешнице ручкой деревянной ложки концентрические круги и, начертив девятый, остановился. Потом подумал и добавил точку в центре.
— Все, — сказал он, и, не удержавшись, нервно сглотнул.
И словно лопнула невидимая мембрана — в уши ворвался знакомый качающийся, истерзанный криками кабацкий гул. Осторожно смахнув капли пота с бровей, Свирь огляделся. Все было по-прежнему. И даже Третьяк, сидевший теперь на старом месте так же, как полчаса назад, плакал, пусто глядя перед собой.
— Малыш, — позвал Свирь, — дай анализ.
— Все в порядке, — сказал Малыш.
— А теперь что?
— Теперь жди.
— Ты одобряешь?
— Одобряю.
«Чертова кукла! — подумал Свирь. — Железный ящик! Он одобряет! Знал бы ты — сколько мне это стоило. И будет стоить…»
Малыш не реагировал. Он мог контролировать и советовать, а обижаться он не умел. Свирь поднял глаза и посмотрел на Летучих.
— Что ты видишь, сыне? — спросил старик, и Свирь сразу отметил минусы этой стратегии. Она выявляла их неуверенность в ситуации и в себе. Видимо, на «Целесте» тоже пришли в замешательство, и корабельный центр не мог достоверно оценить происходящее. Если, конечно, у них была какая-то связь с кораблем.
— Девять кругов, дедушка. Друг в друге.
Это был еще один просчет. Обычный человек не стал бы сейчас считать круги. Но Летучим было не до тонкостей. Их надежды на контакт уже успели рассыпаться в пыль, а теперь им предстояло решиться поверить в невозможное. Наконец старик разлепил губы.
— Так что хотел ты поведать нам, добрый человек? — произнес он.
Внутренняя дрожь вдруг ушла, словно воздух из вспоротого скафандра. И тело обмякло. И неказистые рябые лица Летучих как-то разом стали родными и близкими. Только говорить он почему-то не мог.
— Выйдем, что ль, — выдохнул он, чувствуя, как безудержная улыбка нелепо раздирает рот. — Тут дух тяжелый.
