Негр тряхнул несколько раз головой.
— Да, — сказал он, — в том, что вы мне предлагаете, есть хорошие и дурные стороны, но это не совсем то, чего бы я желал.
— Так объяснитесь же, Квониам, я подозреваю, что на языке у вас вертится что-то, чего вы не решаетесь сказать.
— Это правда, я не был с вами откровенен, Транкиль, я виноват, теперь я в этом сознаюсь. Вместо того, чтобы притворно спрашивать у вас совета, которому я не имел ни малейшего намерения следовать, мне следовало бы прямо изложить вам свои мысли, это было бы лучше всего.
— Ладно, — со смехом заметил охотник, — говорите.
— Ну, право, почему мне не сказать вам того, что у меня на сердце. Если на свете существует человек, интересующийся мною, то это, бесспорно, вы. Поэтому для меня лучше сразу определить, какие должны быть между нами отношения. Единственное занятие, которое мне по сердцу, это — ремесло траппера. Все мои помыслы направлены к нему. Все мои попытки добиться свободы, когда еще я был рабом, делались мною именно с этой целью. Я не более как негр, с ограниченным умом и ничтожным опытом, которых недостаточно для того, чтобы руководить мною в городах, где человека ценят не по достоинствам, а по внешности. К чему послужила бы мне та свобода, которой я горжусь, в городе, где, чтобы добыть себе пищу и одежду, я был бы принужден работать на первого встречного, лишь бы получить необходимые средства к существованию, без которых я совершенно наг. Я добился бы свободы лишь для того, чтобы поработить самого себя. Значит, только в пустыне я могу пользоваться тем благодеянием, которым я вам обязан, не опасаясь подвергнуться лишениям по милости нечестных поступков другого человека, заботящегося о своей наживе. Поэтому отныне я могу жить только в прериях, приближаясь к городам лишь за тем, чтобы обменять шкуры убитых мною зверей на порох, пули и одежду. Я молод, силен, Бог, помогавший мне до сих пор, не покинет меня.
— Может быть, вы и правы. Жизнь, которую я веду, для меня милее всякой другой, и мне нечего отговаривать вас последовать моему примеру. Ну, а теперь, когда все устроилось к вашему удовольствию, мы расстанемся, мой милый Квониам. Желаю вам успеха. Может быть, как-нибудь еще и увидимся на индейской территории.
Негр рассмеялся, показывая два ряда белых как снег зубов, но ничего не ответил.
Транкиль вскинул ружье на плечо, дружески кивнул в последний раз Квониаму на прощанье и направился к своей пироге.
Квониам взял ружье, которое оставил ему охотник, заткнул нож за пояс и привязал к нему рога с порохом и пулями, затем, посмотрев вокруг, чтобы удостовериться, что он ничего не забыл, последовал за охотником, который успел его значительно опередить.
Он догнал охотника в ту минуту, когда Транкиль подошел к пироге и приступил к спуску ее в воду. Услышав за собой шаги, охотник оглянулся.
— А, — сказал он, — вы все еще здесь, Квониам?
— Да, — отвечал последний.
— Почему же вы направляетесь в эту сторону?
— Э-э! — произнес негр, запуская пальцы в свои курчавые волосы и ожесточенно теребя их. — Потому что вы кое-что забыли.
— Я?
— Да, — отвечал негр со смущенным видом.
— Что же?
— Захватить меня с собой.
— Правда, — сказал охотник, протягивая руку. — Простите меня, брат.
— Значит, вы согласны? — сказал Квониам с неудержимым восторгом.
— Да.
— Мы не расстанемся больше?
— Это будет зависеть от вас.
— О, в таком случае, мы долго будем жить вместе! — воскликнул негр, смеясь от радости.
— Пусть будет так, — сказал канадец. — Ступайте со мной. Два человека, проникнутые верой друг в друга, могут царить в прерии. Бог, без сомнения, желал, чтобы мы встретились. Отныне мы будем братьями.
Квониам вскочил в пирогу и радостно взялся за весла.
Бедный раб никогда еще не был так счастлив, никогда еще воздух не казался ему чище, а природа прекраснее. Ему казалось, что все окружающее смеется и празднует вместе с ним. Только с этой минуты он стал жить жизнью прочих людей, без горькой задней мысли, прошедшее уже казалось ему сном. В своем защитнике он приобрел то, чего столько людей тщетно ищут в течение всей своей долгой жизни — друга, брата, которому он мог бы всецело довериться и от которого ему не нужно бы было иметь тайн.
