– Стою… – медленно вытянул руки вверх Ракутин. И не оборачиваясь, шепнул деду.
– На землю ложитесь! Ну! И ничему не удивляйтесь!
Скрипнули камешки – тот рухнул как подкошенный. Капитан несильно пнул его в бок, стараясь, чтобы это выглядело естественней. Пусть со стороны кажется, что военный вымещает свою злость на проводнике-неудачнике. Авось, да поверят фашисты и не станут провожатого ни в чем подозревать.
– Стояйт! Стрелят буду!
Алексей ещё выше задрал руки – даже и ладони растопырил.
Звук шагов по песку – подходили двое, это Ракутин хорошо разобрал. На секунду один из подходивших перекрыл луч фонаря, стало видно, что и впрямь – идут два человека. А оружие-то у вас, братцы, на ремне!
Верите товарищу своему, должен он русского на мушке держать. Это правильно, боевым товарищам верить нужно. Постараемся вас в этом не разубеждать…
Вот совсем немец близко подошел, даже запах его капитан учуял. Пахло от него какими-то не то духами дамскими, не то одеколоном – похожий запах в парикмахерской Алексею встречался. Чистюля, стало быть…
Протянул немец руку и снял с капитанского плеча автомат. Не препятствовал ему Ракутин – даже и боком чуть повернулся, чтобы удобнее было фашисту ещё и пистолет из кобуры вытащить.
Да вот только подвела капитана неуклюжесть врожденная, да глаза ослепленные светом, тоже кое-что да значили – короче, пошатнулся он. Да так на немца и повалился.
Но вот ему-то это совсем не в радость оказалось.
И то сказать, не балерина на солдата падала – мужик здоровенный! Кому такое счастье надобно?
Правильно – никому!
Вот солдат русского и оттолкнул.
А тот, видать совсем неуклюжий да непонятливый, ещё и присел. Со страху должно быть…
Наклонился к нему солдат – за пистолетом руку протянул… да так и ткнулся лицом в песок. Неудачно как-то повернулся – и на нож напоролся. Должно быть, по ошибке… аж три раза подряд.
Не сразу это его товарищ рассмотрел – как ни странно, фонарь помешал. Закрыл его немец спиной, вот и не видел, что там, в тени, происходит. Сбоку – оно там все неплохо просматривалось. А вот в той самой тени, что сам солдат отбрасывал, уже не так хорошо разобрать можно. И оттого рассмотрел он нож, только тогда, когда тот уже у самого горла мелькнул.
Со стороны оно как-то все непонятно выглядело. Один солдат вроде бы споткнулся. Второй к пленному зачем-то наклонился…
Так что, когда ударила автоматная очередь прямо по фонарю, оказалось это совсем неожиданно. Для всех – а уж для «осветителя» так и вовсе… Вот и помер, бедняга, ничего понять не успев…
– Капитан, бегите к обрыву! Метров двадцать влево – и вдоль! Там проход есть внутрь холма! Можно уйти! – резанул по ушам свистящий шепот.
Старик? Ай, да дедок… не потерял присутствия духа!
Влево, говоришь?
Взвизгнул под ногами песок.
Сорвав с немца ранец, рванулся Ракутин в указанном направлении. На бегу стеганул из автомата в сторону противника. Пусть видят, где я – не станут по деду стрелять.
Бугорок… пошла земля вниз.
В-з-ж-ж!
Опомнились…
Земля пошла вверх – и капитан свернул в сторону. Скос холма.
Проход… где этот проход? Как его, дьявол раздери, искать-то?
Щелчок!
Знакомый такой… Как в Испании, точно так же щелкали там гранаты, которыми бросались франкисты. Капсюль-воспламенитель сработал.
Рухнул Алексей на землю, ранцем трофейным голову накрывая.
Хренак!
Что-то вы, парни, лестно обо мне думаете – вон, куда гранату зашвырнули!
Нет меня там, не добег ещё.
И не добегу – вспышка разрыва на долю секунды осветила холм. И черную дыру, уходящую куда-то вглубь него.
Проход?
Он самый, надо полагать.
На ноги!
Рывок – ударила земля в подошвы сапог. Метров десять пробежать нужно…
Заполошно протрещал позади автомат – пули весело просвистели где-то наверху. На звук стреляют…
Это опосля гранатного-то разрыва? Знатные у вас, должно быть, слухачи…
Нет в небо-то вы, несомненно, попадете. Впрочем, может это и есть ваша главная цель?
Хрустнуло под ногой – кирпич?
Обалдеть… Откель он тут?
Рывок, бросок – и половинка кирпича улетает куда-то в темноту.
Плюх!
Приземлился.
Отмечая данный факт, шарахнули выстрелы – пули высекли откуда-то искры, загудело что-то металлическое.
