– Понятно… – Ракутин впился глазами в текст. – Готово, можете убрать.
– Повторите.
– Два – восемьдесят шесть – четырнадцать – тридцать.
– Код набирается поворотным диском – ну, это вы и по фотографии понять могли. Набрать его нужно в течение одной минуты – не более, иначе замок заблокируется.
– Ясно. А где я должен найти этот ящик?
– В Киеве. В здании, где располагается штаб Пинской военной флотилии. Это в гавани особого назначения на Рыбальском полуострове.
Алексей удивленно посмотрел на обоих особистов.
– Простите, товарищ полковой комиссар… а… зачем такие сложности, что, местные товарищи сами их не могут доставить?
– В ближайшее время город будет нами оставлен.
– Как?! Киев?!
– Да, товарищ капитан, вы не ослышались. Мы не станем вести бои в городе.
Вот это новость… Ракутина, словно пустым мешком по башке огрели. Сдать Киев?! Это просто в голове не укладывалось!
– Но…
– Решение принято там! – палец полкового комиссара указал на потолок. – И, как вы понимаете, принято не просто так!
– Понимаю…
– Так вот – забрать документы вы можете только в тот самый момент, когда наши войска выйдут из города – а немцы туда ещё не войдут. Только тогда – и ни часом ранее! Зачем, почему – это к делу не относится. Приказ вам понятен? – в голосе старшего особиста прорезался металл.
– Так точно, товарищ полковой комиссар!
– Имейте в виду – там может быть охрана, которая постарается вас к сейфу не пропустить. Кто это, мы пока не знаем. Скорее всего – агентура противника или местные националисты. Они могут быть одеты в нашу форму и даже иметь соответствующие документы. Вас это не должно смущать. Приказ на выполнение операции получите от товарища Кипелова – он будет вас сопровождать.
– Понятно, товарищ полковой комиссар.
– Ну, раз так… – старший особист встал. – Дальнейшие инструкции получите у товарища Кипелова.
Проводив начальство, батальонный комиссар кивнул Алексею – мол, пододвигайся ближе. Открыл сейф и выложил на стол кобуру с браунингом и коробочки патронов.
– Проверьте оружие. В подвале тир, можете пристрелять, если нужно. Вот, – на стол легли бумаги, – ваш прежний мандат – он ещё в силе. А это – уже новый документ, ознакомьтесь.
– Спецкурьер? Это как, простите?
– Все, что вы с собою перевозите – любой документ или документы, любой груз, не могут быть досмотрены кем бы то ни было. Независимо от звания и занимаемой должности. Только начальником Особого отдела – не ниже дивизионного уровня. Вы имеете право использовать любой транспорт, независимо от его ведомственной принадлежности.
– Даже истребитель? – пошутил Ракутин.
– Хоть дальний бомбардировщик.
– Ого!
– А вы что думали?
– Да нет, я как-то… непривычно всё это.
– Привыкайте. Ещё и не такие случаи могут быть… Имейте в виду, я лично поручился за вас перед руководством, потому, кстати, и назначен вас сопровождать. Так что уж вы, пожалуйста, там меня не подведите …
Два дня пролетели как-то совершенно незаметно – и вот Ракутин рассматривал из окна узкую улочку, на которой стоял их дом. Совсем небольшой и незаметный, он располагался где-то на Подоле, насколько успел сообразить Алексей. Он не слишком хорошо знал город, бывать в Киеве приходилось наездами, по два-три дня. А за такой срок города не изучить. Выходить на улицу Кипелов не разрешил.
– Обстановка тут сейчас сложная, мы отводим войска. Немцы жмут изо всех сил, просто дыхнуть невозможно! Вот и активизировались тут всякие… постреливают из-за угла, могут и гранату кинуть. А нам с вами рисковать нельзя!
– А всё-таки, отчего документы сейчас не забрать? И риска было бы меньше…
– А оттого, Алексей Александрович, – особист впервые назвал капитана по имени-отчеству, – что их там ещё нет. Пакет будет положен в сейф перед самым отводом наших войск. И его надо изъять – дабы противник не захватил. Мы не знаем пока, кто именно его положит. Но можем узнать – когда. Как мы предполагаем, этот кто-то, хочет таким образом передать секретные сведения немцам. Те, захватив штаб, обязательно проверят сейфы…
Что-то во всем этом Ракутину сильно не нравилось, он просто всем сердцем чувствовал здесь какую-то неправильность и недоговоренность. Но делать было нечего – он кивнул, выражая, таким образом, своё согласие со словами особиста.
