— Тихомолов, работник торга, — представился мужчина. — А это, можно сказать, потерпевшая, Федулова ее фамилия.
— Федякина… — тихо поправила женщина, и из глаз ее обильно покатились слезы.
— Да, Федякина. Что же это, товарищ Родионов? Можно сказать, совершенно нахально преступления совершаются! И прошу обратить внимание: объект охраняемый… То есть должен был приглядывать милиционер. И нате! Такой разбой… А она, как назло, особое ротозейство проявила и двести пятьдесят лотерейных билетов там оставила.
Федякина шумно всхлипнула, испуганно прикрыла рот ладонью и села.
Родионов потянулся к графину и опустил руку: воды не было.
— Та–ак, — тогда он тоже сел за стол и придвинул стопку чистой бумаги. — Обратимся к фактам… Какова же общая сумма хищения, по вашим подсчетам?
Тихомолов посмотрел на женщину, та на него, потом Федякина быстро достала из объемистой сумки платочек, промакнула глаза и подвинула стул ближе к Родионову.
— Девятьсот шестьдесят, — произнесла доверительно, причем глаза снова набухли влагой. — И билеты–ыы…
Вот так и начался его первый рабочий день на новом месте.
В южном городе хорошо отдыхать, работать в нем много хуже.
Родионов понял это давно, в родные края отнюдь не стремился, но раз уж этак распорядилась судьба, то и не противился, будучи фаталистом по душевному складу, хотя о своих склонностях редко когда задумывался всерьез.
Сейчас жарко припекало сентябрьское солнце, узкая улочка вела в гору, и он взмок, поднимаясь, а поэтому удовлетворенно вздохнул, увидев, что двор дома номер пять тенист и прохладен. Три терраски выходили сюда одинаковыми приступками, и, оглядевшись и отерев пот со лба, он открыл книгу, которую держал в руках: У.Коллинз «Женщина в белом». На титульном листе сверху было написано: «Барышева Тина», а на письме, лежащем между шестнадцатой и семнадцатой страницами, фамилия значилась другая — «Салахова Е.В.». Но адрес был этот, а письмо пришло из Риги.
Из адреса на конверте явствовало, что Салахова жила в третьей квартире, этой квартире принадлежала крайняя слева терраска, однако и на повторный стук никто не отозвался, дверь не подалась, и вообще кругом никого не было видно. Он сел на ступеньку, размял и бросил в рот сигарету, затем открыл книгу. И зачитался.
Как ни увлекся, но шорох за кустами привлек внимание… В заборе, отделяющем этот дом от соседнего, сначала отодвинулась доска, потом в образовавшемся проеме показалась босая нога, и почти.сразу же очутилась по эту сторону и водворила доску на место невысокая девушка со свободно болтающейся косой.
Не замечая чужого, она длинно и с удовольствием потянулась, пальцами ноги захватила и отбросила в кусты камешек и, лишь направившись к дому, увидела Родионова, остановилась, оглядела — сначала изумленно, потом надменно.
Он встал:
— Здравствуйте. Вы всегда так к соседям ходите?
— А вы, собственно, к кому? Ой, моя книга у вас!
— Ну вот, значит, я и к вам тоже… Тина, кажется, так?
— Валентина, положим. Тина в школу ходила.
— И далеко ушла?
— Это ей лучше знать, а другим совсем необязательно.
Фигура у нее была очень даже сформировавшаяся, лицо совсем юное, но глаза выдавали некоторый жизненный опыт. Она и дальше спокойно и иронично пресекла все его попытки говорить панибратски, теперь он бы дал ей никак не меньше девятнадцати и решил держаться еще официальнее.
— Моя фамилия — Родионов. Я из милиции…
— Ох и ну! — не сдержала удивления Валентина.
— Сегодня у меня была некая Федякина, забыла вашу книгу, а в ней вот нераспечатанное письмо Салаховой. Я решил, что письмо может быть важным, и по пути занес.
— Оч–чень благородно с вашей стороны… Салахова — это соседка наша. Она, змея, мою книжку, значит, Райке и отдала! — И не сдержала любопытства, даже глаза стали круглыми: — А что же Раиска–то натворила?
— Ничего не натворила, — невольно улыбнулся Родионов. — Это ее обидели.
— Ее обидишь, как же! — с сомнением произнесла девушка и, взглянув мимо собеседника, опять стала серьезной.
Родионов оглянулся: от калитки по дорожке шел высокий мужчина в наброшенном на плечи пиджаке.
— К нам из милиции, Сергей Корнеевич, — сообщила Валентина. — Достукались.
