Сорокин подпустил рослого поводыря метров на пятьдесят и выпустил по нему короткую очередь. Немец рухнул. Но собака продолжала тащить его вперед. Тогда второй очередью, такой же короткой, он уложил собаку и перенес огонь на солдат. Справа от него по немцам открыли огонь Закурдаев и Борька. Немцы залегли и открыли ответный огонь…
***
Стрелковый полк, занимавший оборону на широком участке фронта по восточному краю болота, не давал врагу возможности продвинуться вперед. Немцы неоднократно пытались сбить подразделения полка с занимаемых ими позиций. Но всякий раз, наткнувшись на плотный огонь нашей пехоты, заранее и прочно закрепившейся на этом рубеже, вынуждены были отступать, оставляя на поле боя немало убитых и раненых. Болота не позволяли врагу активно использовать на этом участке бронетехнику. А без ее прикрытия и поддержки вражеская пехота быстро выдыхалась.
В тот день, когда пограничники неожиданно зашли на минное поле, немцы с самого утра вели интенсивный артиллерийский огонь по позициям наших войск. Их артиллерия била из–за болота как по переднему краю обороны полка, так и по объектам в его тылу. Дважды в тот день по правофланговым подразделениям полка, по стыку его с соседом наносила удары авиация врага. Но полк держался стойко. Его батальоны глубоко зарылись в землю. Боевое охранение было начеку. Связь с ним командиры батальонов держали по телефону. На правом фланге, где противник атаковал непрерывно, в боевое охранение было выделено до двух взводов. На левом, защищенном болотом, — всего одно подразделение. В передовом его посту, выдвинутом почти к самому нашему минному полю, находился в тот день красноармеец Квачадзе. Он не боялся, что немцы пройдут через минное поле. Но пристально следил за тем, чтобы они не попытались устроить в нем проходы.
На участке было вес спокойно. И вдруг в лесу раздалось несколько одиночных винтовочных выстрелов. Квачадзе поднял телефонную трубку и доложил старшему:
— Товарищ «Береза», стрельба какая–то началась.
— Где?
— В лесу. Апределенна у самого болота.
— Кого–нибудь видишь?
— Никого не вижу, товарищ «Береза».
— Продолжай наблюдать.
— Апределенна, товарищ «Береза».
Квачадзе смотрел в бинокль, но разросшийся под кронами высоких деревьев пышный, густой подлесок не позволял видеть лес и на десяток метров. К тому же стрельба так же неожиданно смолкла, как и началась, и впереди снова все стихло.
Немного погодя старший сам запросил пост:
— Ну, что там у тебя?
— Все тихо, товарищ «Береза», — доложил Квачадзе. — А кто же, по–твоему, стрелял?
Квачадзе пожал плечами, будто старший мог это увидеть.
— Наверно, немцы. Вы же сами говорили, что наших там нет, — сказал он.
— Я говорил — не должно быть, — поправил его старший. — Но полностью это исключать нельзя. Понял?
— Апределенна!
Он снова поднял к глазам бинокль, и в этот момент ветер вдруг донес до него злобные голоса собак. Квачадзе показалось, что он ослышался. Но визг повторился. А потом послышался и лай. Квачадзе попытался связать воедино и то, что доносилось из леса, и то, о чем предупреждал его старший. Картина нарисовалась сама собой. Собаки, а вместе с ними и немцы явно кого–то преследовали. А кто–то уходил от них и отстреливался.
Он так и доложил старшему.
— Дай точное целеуказание! — приказал старший.
Квачадзе назвал ориентиры:
— Восточная опушка рощи «Густая». Глубже метров триста. Дальше я бы не услышал, ва!
— Продолжай наблюдать, — ответил старший и связался с командиром минометной батареи.
— Слушай, «Дубрава»! Похоже, на участке рощи «Густой» к фронту пробиваются наши. Хорошо бы поддержать их огоньком.
Командир минометной батареи попросил уточнить координаты цели.
— Пока не знаю, — ответил старший.
— В таком случае подготовлю неподвижный заградительный огонь по трем участкам. Пометь на–своей карте, — сказал командир минометной батареи.
Они наметили участки «А», «Б» и «В». НЗО «А» преграждал путь немцам на опушку. «Б» не дал бы им возможность обойти опушку от просеки справа. «В» прижимал их к минному полю.
— Жду команды на открытие огня! — предупредил командир минометной батареи.
