Подземные робинзоны - страница 10
Доктор, Миша и Володя поймали десятка два хороших окуней и трех голавлей, а Сергей Денисович — щучку килограмма на полтора и пять крупных окуней.
— Разбудите наших засонь, — сказал доктор. — Проспать такое утро!
Володя и Миша побежали к палаткам и скоро вернулись. Их лица выражали удивление.
— Иван Антонович, в палатках пусто!
— Как это — пусто?
Миша пожал плечами:
— Их нет.
— Странно. Куда же они исчезли?
— А мы не исчезали, мы вот они, — послышался из-за кустов звонкий голос Светланы. — Мы с Николаем Павловичем тоже охотились, только не за рыбами, а за ягодами и грибами.
Она показала литровую стеклянную банку со спелой земляникой. Следом за Светланой из кустов вышел Санин, он нес котелок с грибами.
— Наш вклад в завтрак. А есть ли рыба для ухи?
Миша схватил щуку и самого крупного голавля.
— Видали?! — и он потряс добычей в воздухе.
— Это… сами наловили? — недоверчиво спросила сестра.
— А то кто же?
— Бывает, и у местных рыбаков покупают (кажется, это называют ловить на «серебряную» удочку), а потом выдают за свое, да еще хвастают.
Тут уж не вытерпел и Володя:
— Ты чего это выдумываешь… — он искал подходящее слово и не находил, — может, сама купила ягоды?
— Вот я ей повыдергаю мышиные хвостики, — пригрозил Миша и шагнул к сестре.
«Мышиные хвостики» отбежали на приличное расстояние.
— Глупенькие! Я же не про вас. Николай Павлович рассказывал, что бывают такие рыбаки. Правда, Николай Павлович?
— Лучше позаботимся о завтраке, — сказал начальник отряда. — А ну, дружно за дело.
Все хотели есть и принялись кто чистить рыбу и грибы, а кто таскать хворост для костра.
— Сварим настоящую рыбацкую уху, — говорил Мухин. — Не надо ни картошки, ни крупы. Только рыба. И чуточку лаврового листа, соли и перца. Уха будет тройная.
— Тройная? — Светлана подняла на доктора большие синие глаза. — Это одеколон бывает тройной. А уха…
— Тоже тройная. Сначала варим порцию окуней, затем вынимаем рыбу и закладываем в навар порцию другой рыбы. Варим и снова вынимаем. Третьей порцией пойдут голавли. И пожалуйста — тройная уха готова.
— А куда же девать рыбу?
— Съесть. Окуней чистить не надо. От чешуи уха будет клейкой и особенно вкусной. К тому же с вареной рыбы чешуя легко снимается.
Светлана обрадовалась:
— Вот и хорошо, что окуней можно не чистить. Я о них все пальцы исколола.
Завтрак получился отменный: уха, вареная и жареная рыба, жареные грибы и чай с земляникой.
— Ребята, вы написали письма? — спросил Сергей Денисович. — Скоро будем проплывать деревеньку, там есть почтовое отделение.
— У меня письмо написано, — отозвалась Светлана.
Миша с Володей только переглянулись.
— Мы в другой раз, — пообещали они.
— «Завтра, завтра — не сегодня», — так лентяи говорят.
Путешественники уложили вещи в лодки, залили костер и проверили, не осталось ли где тлеющего уголька. Затем все заняли места в лодках и не без сожаления покинули гостеприимный берег.
День обещал быть жарким. Подгоняемые ударами весел, лодки скользили по речной глади легко и быстро. Временами встречались островки, мели и перекаты. Николай Павлович, сидя на носу первой лодки, то и дело посматривал на карту, которой его снабдил перед отплытием охотник Власов. Карта, вычерченная от руки и не очень умело, обладала тем преимуществом перед печатной, что на ней были обозначены все опасные места: песчаные отмели, островки, повороты и перекаты.
— Если бы мы путешествовали здесь в мае, нам пришлось бы трудновато, — сказал начальник отряда. — В большую весеннюю воду по Юрюзани сплавляют лес.
— Это, наверно, интересно? — спросила Светлана. — Я никогда не видела, как сплавляют лес.
— Интересно-то интересно, но для тех, кто поплывет во время сплава на лодке, опасно. По реке движутся тысячи бревен, в узких местах они скапливаются, создают заторы. Пробираться среди бревен трудно. В любую минуту они могут пробить борт или перевернуть лодку. И потом топляки — отяжелевшие от воды огромные бревна. Они то скрываются под водой, то неожиданно появляются, словно враждебные подводные лодки. Ничего доброго от встречи с топляком не жди.
— Хорошо, что сплав бывает только весной.
