В прошлую субботу, когда закончились занятия в школе, человек из обслуги Гриффин-билдинга, беглый негр с табачной плантации, рассказал ей, что дверь на крышу не запирается. Подняться туда было несложно. Мартин, так звали парня, объяснил, что, если Кора побаивается белых с двенадцатого этажа, которые, увидев ее выходящей из дверей лифта, могут привязаться с расспросами, надо просто пойти по лестнице до самого верха.
Это был ее второй послезакатный визит. Высота кружила Коре голову, хотелось подпрыгнуть и схватить руками клубящиеся над головой сумрачные облака. Мисс Хендлер рассказывала в классе про египетские пирамиды – удивительное порождение рабского труда и пота. Неужели пирамиды еще выше, чем Гриффин-билдинг? Фараоны, наверное, сидели на самом верху и обозревали свои владения, ведь стоило подняться на определенную высоту, как все окружающее начинало казаться мельче. Внизу, на Мейн-стрит строились трех- и четырехэтажные дома. Кора ежедневно ходила мимо. Конечно, ни один из них пока не мог сравняться с Гриффин-билдингом, но придет время, и по всей округе вырастут братья-сестры гигантской башни. Всякий раз, стоило ей дать волю мечтам, и ее будоражили картины будущего города.
К востоку от Гриффин-билдинга лежал «белый» район с жилыми домами и новыми объектами вроде расширенной городской площади, больницы и музея. Кора посмотрела на запад, где находились корпуса «цветного» дормитория. С такой высоты казалось, что красные кирпичные коробки мощными рядами надвигаются на лесную чащу, тесня ее. Наверное, тут когда-нибудь на еще не проложенной улице встанет ее маленький домик. Где он будет? Вот она укладывает сына и дочку спать в детской на втором этаже. Она пытается рассмотреть лицо их отца, расслышать имена детей, но тщетно. Воображение не дает ответа. Потом она, прищурившись, переводит взгляд на юг, где земли Рэндаллов, только что там разглядишь? Ночь окутала юг тьмой.
А север? Возможно, когда-нибудь она туда поедет.
Ночной ветер заставил ее поежиться. Пора было идти к Сэму. Теперь уже можно.
Цезарь понятия не имел, зачем станционный смотритель назначает им встречу. Когда он проходил мимо салуна, Сэм подал ему знак и бросил:
– Нынче вечером.
Кора была на подземной железной дороге единственный раз, в день своего приезда, но события, с этим связанные, были до такой степени свежи в памяти, что дорогу она нашла без труда.
Звериные голоса в темной чаще, треск и пение ветвей вернули ее мыслями к побегу и тут же к Милашке, исчезнувшей в ночи.
Сквозь деревья пробивался свет из окон Сэма, и Кора прибавила шагу.
Сэм со своей обычной пылкостью заключил ее в объятия, обдав запахом алкоголя, пропитавшего его волглую рубаху. В прошлый раз пережитые потрясения не позволили ей заметить царящего в доме беспорядка: миски, в которые въелась грязь и копоть, опилки, груды одежды на полу. Чтобы пробраться на кухню, надо было перешагнуть через опрокинутый ящик с инструментами, содержимое которого валялось тут же; груда гвоздей напоминала палочки для игры в бирюльки. Кора подумала, что перед уходом надо бы сказать Сэму, чтобы он попросил в Городском департаменте распределения подобрать ему служанку.
Цезарь уже сидел на кухне за столом, потягивая из бутылки эль. Он захватил для Сэма в подарок свою самодельную плошку, и сейчас поглаживал пальцами дно, словно пытаясь наощупь определить невидимые глазу трещины. У Коры совершенно вылетела из головы его любовь к резьбе по дереву. В последнее время они виделись не так уж часто. Она с удовольствием отметила, что он приоделся. Накупил, видать, обновок в лавке для цветных. Темный костюм ему очень шел. И галстук научился повязывать, а может, это следы его житья в Виргинии, когда в надежде, что старая хозяйка даст ему вольную, он задумался о своем внешнем виде.
– Что, поезд прибывает? – спросила Кора, садясь за стол.
– Через несколько дней, – сказал Сэм.
Увидев, что Кора и Цезарь заерзали на стульях, он продолжал:
– Я знаю, что вы не собираетесь на нем ехать. Дело не в этом.
– Да, мы решили, что остаемся, – сказал Цезарь.
– Просто мы вам еще не говорили, хотели все хорошенько обдумать, – вставила Кора.
