Объект для тестирования — для идущего проекта?
Все перекрывается, пришел ответ, подкравшись к поверхности и погружаясь вновь, кошмарный, как утопленник. Границы нечетки.
Истина находится в месте совпадения крайностей. Противоположности взаимно необходимы.
Наслаждение и боль, милый.
Все меняется… или не существует. Все может находиться в противоположном состоянии или не может меняться вообще. Корабли двигаются благодаря этому принципу. Звезды горят. Биологические виды совершенствуются.
Он добрался до лифта. Втащился вовнутрь и привалился к стенке, пока не открылись двери. Он вышел в качающийся коридор, продержал равновесие до двери своей квартиры и сунул ключ.
— Никто не входил с тех пор, как последний раз пользовались этим ключом.
Нельзя доверять этому, подумал он, снова ощущая приступ: внезапную сладость, которая как бы далеко отодвинула диван и высветила общую небезопасность. Ни на что нельзя полагаться. Она может все, даже нарушить системы защиты. Весьма возможно, что в квартире в мое отсутствие установили подслушивающую аппаратуру. Она способна на такое. И невозможно узнать, может ли Монитор заметить подобное подключение. Подслушивающая аппаратура ультра-класса. Дорогое оборудование. Секретное оборудование. Она может раздобыть такое.
Возможно, что и Джордан может.
Он добрался до дивана, сел, откинувшись назад, и закрыл глаза.
А что если за мной следят.
Голос Ари, мягкий и ненавистный:
Я предвидела действия твоего отца. Каждое из них. Даже если и не удавалось предсказать отдельные детали. Детали не так важны.
Афоризм разработчиков лент: микроструктура определяет микроструктуру.
Я даже планировала тебя, милый. Я заронила идею. Джордан ужасно нуждался в компании. Разве я лгу? Своим существованием ты обязан мне.
На секунду ему представилось, что вот сейчас из соседней комнаты выйдет Грант, Грант спросит, в чем дело, Грант поможет ему распутать паутину, в которой он оказался. Грант знал, что такое глубокое тайпирование.
Но это только призрак. Привычка, которую трудно преодолеть.
И Гранта, безусловно, планировала я. Так или иначе, я сделала его.
Он должен пойти в лабораторию. Ему надо выйти из изоляции, в условиях которой ленточные структуры смогут развиться и распространиться раньше, чем он справится с ними. Ему следует включиться в обычные дела, занять свой мозг, дать возможность сознанию передохнуть и, не торопясь, навести порядок.
Если бы удалось немного поспать…
— Сообщения, пожалуйста, — пробормотал он, вспомнив, что он должен знать, обязательно должен знать, звонил ли ему Джордан. Или кто-нибудь еще.
В основном, они были обычные. Сообщения из его крыла. От администрации. Выговор за вход без разрешения. Задремав на середине, он внезапно очнулся и вцепился в диван: внезапное воспоминание как молнией стерло эротические видения. Теперь ему придется носить одежду с длинными рукавами и высокие воротники, нужно нанести обесцвечивающий крем на ссадины: он может отговориться от Джордана под предлогом того, что Ари засадила его за сверхурочную работу в лаборатории, что вполне логично, поскольку в соответствии с тем, что он рассказал Джордану, у Ари не было причин быть довольной. Он не сможет в ближайшее время встретиться с Джорданом, пока не соберется с духом.
И сразу после того, как отключился ненавязчивый доклад Монитора, он понял, что ничего не слышал, и что два дня назад он переоборудовал систему так, чтобы раз прослушанные сообщения стирались.
Грант смог увидеть самолет задолго до того, как они достигли взлетной полосы — здесь и в помине не было стройной элегантности Резьюн-Эйр, обычный грузовой самолет с иллюминаторами, закрытыми заслонками. Машина подкатила к тому месту, где ожидали люди.
— Вот, — сказал шофер, фактически, первое и единственное слово, которое он произнес за всю поездку, и указал на людей, к которым ему полагалось подойти.
— Спасибо, — пробормотал Грант в пространство, открыл дверь со своей стороны и вышел, взяв свой пакет с ленчем, с бьющимся сердцем подходя к совершенно незнакомым людям.
Слава Богу, не все из них оказались незнакомыми, среди них находился Хенсен Крюгер, который и заговорил:
