– А вот и извозчик. Готова?
– К чему? – спросила Наташа.
– К подвигам. Ты же писательница, фантазируй. И не бойся. Мы одной крови. Держись за меня, Наташа и станешь звездой.
Она держалась. Точнее, поддерживала своего немолодого кавалера. Поездка в лимузине и трехкомнатная квартира писателя с антикварной мебелью впечатлили девушку.
– Ты любишь антиквариат? – спросила Наташа, осмотрев интерьер.
– Я сам антиквариат. Музейная редкость. Современная мебель меня пугает, зато карельская береза греет.
Слепцов распаковал коробку и выложил деликатесы на стол.
– Налетай. Я принесу выпивку.
– А шампанское у тебя есть?
– Не подумал. Но есть хорошее французское вино. Ты была во Франции?
– Дальше Челябинска не ездила. В Москве всего неделю.
– У тебя здесь родственники?
Вопрос не праздный. Будут ли о девушке беспокоиться, если она не придет ночевать?
– Нет у меня никого. Сняла квартиру у старухи, которая на лето уезжает на дачу. Жить можно.
Наташа села за стол и стала есть. Слепцов принес коньяк и вино. Потом были ее смех, красивое тело, ласки, шепот…
Проснулся литератор во втором часу дня. Ему снились кошмары: кровь, крики и сверкающая сталь ножа. Лицо покрылось потом, губы пересохли. Рядом на кровати – никого. Павел Михайлович вскочил на ноги. На нем ничего не было, хотя догола он раздевался только в ванной.
– Наташа!
Тишина. Слепцов метался по квартире, на ходу надевая махровый халат. Девушка исчезла. Стол чистый, посуда вымыта. На холодильнике – недопитая бутылка бордо. Усевшись на табурет и тупо глядя в окно, Слепцов допил ее.
Голова плохо соображала, но одно утешало: ничего страшного не произошло. Просто нервы сдают и сны замучили. Пока только сны. Начнется белая горячка, не то еще увидит.
От вина немного полегчало. Слепцов вернулся в спальню и нашел записку на тумбочке:
«Ты ужасно храпишь, Паша. Пошла досыпать в свою берлогу. Как прочтешь рукопись, позвони.
Целую, твоя Белочка (так ты меня называл ночью!)».
Под запиской лежал лазерный диск.
– Идиот. Всю жизнь прожил в зверинце. То зайчики, то рыбки, теперь белочки… – Глянув на себя в зеркало, добавил: – Крокодил!
Вчера он выпил лишку, к тому же привел в дом молоденькую девушку. За последние годы никто не устраивал писателю сюрпризов, а его все больше тянуло к разным неприятностям. И со временем он решил, что лучше сидеть дома и не лезть на рожон.
Павел Михайлович снял трубку и набрал записанный на листке номер.
– Наташа?
Ему ответил приятный женский голос:
– Уже соскучился?
– Ты меня узнала?
– Тембр голоса специфический.
– Как ты доехала?
– На такси. Все в порядке. Мы с тобой договорились: ты мне позвонишь, как только прочтешь рукопись. Текст на диске. Жду встречи с нетерпением. Критики я не боюсь. До скорого. Чао!
Слепцову очень не хотелось читать всякие девичьи опусы, но и другого занятия не было. Наташа могла стать для него романтическим приключением, и он мог бы себе позволить махнуть с ней к морю, сменить обстановку, развеять гнусную тоску, погреть старые кости на солнышке. Молодость очень заразительна.
Слепцов взял диск, отправился в кабинет и распечатал рукопись. Получилась увесистая стопка. Глядя на нее с тоской, заставил себя сесть в кресло и принялся за чтение.
Когда писатель перевернул последнюю страницу, старинные часы отбили три раза. На город спустилась ночь. В окно заглядывала луна. Время пролетело незаметно.
Слепцов задумался. Девчонка написала настоящий бестселлер.
Одно писателя смущало. Для своих лет она слишком хорошо разбирается в жизни, психологии и дает точные оценки происходящему. Но главное – она умеет держать читателя в напряжении. По всей вероятности, где-то эта история произошла наяву. Сюжет выглядит убедительно и правдоподобно. Чтобы так преподносить материал, нужно иметь огромный жизненный опыт.
До рассвета Павел Михайлович расхаживал по кабинету, перечитывая отдельные куски, и не находил откровенных провалов. Придраться было не к чему.
В десять утра он уже звонил Наташе:
– Я тебя разбудил?
– Да. Но это хорошо, а то я спала бы до полудня, а у меня сегодня много дел.
– Я выполнил данное тебе обещание и прочел рукопись. Но ты не дала мне концовку.
