– Но она не испытывает угрызений совести за совершенные убийства, – удивился Павел Михайлович. – Она вершит правосудие. В первом случае она убила мужа и его любовницу. Это еще можно как-то оправдать. Но убить свою ученицу…
– Она спасала сына. Мальчик начал взрослеть и интересоваться девочками. Мать это напугало.
– Однако, по моим данным, – вмешался Казимир, – сын Таисии Виталий Семенович Белецкий был женат. Не долго. Два года. Затем развелся. Его жена, Татьяна Дмитриевна Хохлова, жива, здорова и вновь замужем. Таисия не причинила ей никакого вреда.
– С другой стороны, она вышла на панель и задушила своего клиента чулком. Это как понимать? – поинтересовался Слепцов. – Черная вдова. Паучиха, убивающая своих самцов после спаривания.
– Я думаю, – предположил профессор, – муж Таисии Эльдар, был слабым мужчиной, и она не испытывала с ним оргазма. Таисия винила себя в их плохих интимных отношениях, а причины мужской сексуальной силы видела в происках дьявола, точнее ведьм в чулках. И вот ей самой захотелось перевоплотиться в ведьму. В итоге она так и не поняла, что, по сути, является нормальной женщиной, а восприняла свой оргазм как зловещее действие черных чулок. Чулки – инструмент дьявола. Вот почему Таисия задушила армянина. Она не поняла простой вещи: ей попался мужик, который сумел ее удовлетворить. Но она посчитала, что удовлетворение принес ей дьявол. Она решила, будто в ней живет некий демон, с которым нужно бороться. Навязчивая идея. Вялотекущая шизофрения. Но сейчас весна – сезон обострений. И я бы установил наблюдение за Таисией. Я думаю, все обратили внимание, что в свои шестьдесят она прекрасно выглядит. Женщина попросту себя не растрачивала. Если ее вырядить, как шлюху, она еще молодым даст фору.
– Меня больше интересует ее сын, – задумчиво сказал Слепцов.
Сначала приехала милиция, «скорую» пришлось ждать сорок минут. Старший оперуполномоченный по особо важным делам Андрей Колпачев разглядывал лежащую на парковой скамейке девушку лет тридцати, она была без сознания. Вид ее не внушал доверия: черные чулки, короткая юбка, нижнего белья нет. Макияж девушки был вызывающим: глаза обведены черным карандашом, а губы накрашены яркой помадой. Изо рта шла розовая пена. Какой-то парень все время пытался прикрывать ноги девушки своей ветровкой.
– Вы кто? – спросил майор у суетливого парня.
– Я ее муж, Алексей Зайцев. А жену зовут Роксана Филатовна Зайцева.
– Что произошло с вашей женой?
– Откуда же я знаю. Нужен врач. Она уже давно здесь лежит, но никто не попытался помочь. Говорят, шлюха напилась до чертиков. Но моя жена не пьет. Она на четвертом месяце беременности.
– Как она сюда попала? – Майор достал блокнот.
– Роксана через этот парк возвращается домой. Она позвонила мне в два часа и сказала, что ее с работы отпускают к врачу. Ну, в женскую консультацию. Потом она планировала заехать на рынок, а с рынка – домой.
– И где же ее покупки?
– Не знаю. Я ничего не знаю. Ждал час, два. Начало темнеть, и я пошел ее встречать. Вот тут посреди парка и встретил. Она корчилась от боли, а потом и вовсе сознание потеряла.
Наконец-то приехала «скорая». Но забирать в больницу девушку не захотели, мол, в вытрезвитель везите. Алексей отдал им все деньги, что у него были, и Роксану все же погрузили в машину. Муж захотел поехать с ней. Майор сказал ему на прощание:
– Состава преступления не зафиксировано. Возьмите медицинское заключение и зайдите ко мне в райотдел. Вызов был, значит, и отчет должен быть.
Колпачев плохо относился к современной молодежи, и от подобных происшествий его тошнило.
Этим же вечером Веня Скуратов побывал в морге. С его связями пронырливый репортер в любую дверь входил без стука. Его терпели, считая холуем полковника Кулешова.
Главный и самый опытный патологоанатом Артюхов пил чай в своем кабинете.
– Ну, как моя покойница, Петрович? – спросил Скуратов Артюхова.
– Никак. В холодильнике лежит.
– Ты установил, чем ей перерезали горло?
– Опасной бритвой. Без особых усилий. Чик – и порядок. Главное – знать, в каком месте резать.
– А кто ведет дело по ограблению ювелирного на Сретенке? – спросила Веня.
