На мое удивление черная «Волга» все еще стояла на том же месте, а водитель спокойно спал.
– Володя!
Парень вздрогнул и осмотрелся по сторонам.
– Сколько времени? – зевая спросил он.
– Семь часов. Ты обещал покатать меня по Москве, если у тебя будет время, – не без кокетства сказала я.
– Без проблем.
Я села в машину и спросила Володю:
– Объясни мне, пожалуйста, что такое «точка»?
– Конец предложения.
– Это понятно. А что значит, когда говорят «телка стоит на “точке”»?
Парень рассмеялся.
– Это смотря какую телку. Шлюхи дешевого пошиба ошиваются на трех вокзалах, а интердевочки тусуются в валютных барах. Таких точек у нас четыре. Гостиницы «Интурист», «Москва», «Националь» и «Метрополь». Там есть валютные бары, где собираются иностранцы и снимают девочек.
– Валюта – это же статья. И связь с иностранцами карается…
– Не мельтеши. Все намного проще. Интердевочки живут под крылом КГБ, и их никто не трогает. Они отчеты пишут о своих клиентах. Валюту складывают в общую кубышку. В крайнем случае, тратят не доллары, а бесполосные чеки, за которые не сажают.
– Что это значит?
– Когда ты работаешь за границей, тебе зарплату платят чеками Внешторгбанка. Возвращаешься в Союз и отовариваешься в магазинах «Березка», где есть все. На чеках имеются полосы. Желтая, синяя, красная. Это соцлагерь, Азия, Африка. Но если ты работаешь в капстране, то получаешь чеки без полос. Они приравниваются к валюте.
Я достала из бумажника Олега один чек и показала шоферу.
– Такой примут в баре?
Он глянул и охнул:
– Где взяла?
– Одна старушка меня снабдила. Она живет в высотке. Беспокоится за свою беспутную внучку и попросила меня найти ее на «точке». Начнем с «Метрополя».
– Послушай, Оксана, если твоя бабуля не знаменитая артистка, значит, она из КГБ. Большая часть квартир в этом доме распределял Берия. Они доставались генералам НКВД. Остальные раздаривал Сталин людям искусства и науки. Не лезь в эти дела. Бабусе раз плюнуть найти внучку. Та наверняка у гебистов на учете состоит.
– И все же я рискну. Высади меня у «Метрополя». И спасибо за заботу. Тебя Михаил Ефимович ждет.
Парень замолк и насупился. Кажется, я его обидела.
До «Метрополя» мы доехали за десять минут. Володя указал мне на вход в валютный бар, возле которого стоял швейцар. Очевидно, я тоже походила на проститутку, несмотря на дорогое платье.
Он преградил мне дорогу:
– Не нарывайся на неприятности, милочка. Глазки выцарапают.
Я достала из бумажника пропуск и показала ему. Швейцар отпрянул, а я врезала ему смачную пощечину, но не отошла. Мужик опешил. Такого с ним явно еще не происходило.
– Я долго еще буду любоваться твоей рожей или ты дверь откроешь?
И он открыл дверь.
Небольшой зал, барная стойка, полумрак, тихо играет джазовая музыка, не очень много народа. В центре – маленькие круглые столики с венскими стульями, удобно для двоих, но для троих уже тесновато. Вдоль стены стояли квадратные столы. За одним из них и собралась компания каких-то иностранцев. Несколько девиц сидели по одиночке и курили, потягивая коктейли через соломинки. Две парочки уже ворковали. Неудивительно, что швейцар принял меня за одну из девочек. Эти птички одеты не хуже меня, вот только юбки слишком короткие.
Я подошла к стойке, где стояло большое блюдо, на котором врассыпную лежали коробки с отрывными спичками. Один такой валялся в моей сумочке.
Я понимала, что на меня обращают внимание и мужчины и девицы. И те и другие думали, что знают, зачем сюда пришла эта штучка. А меня накрыло ощущение, что я попала на чужую коммунальную кухню и пытаюсь поставить кастрюлю на чужую плиту.
– Что будете пить? – спросил бармен.
– А что есть? – задала я нелепый вопрос.
– Здесь валютный бар, – пояснил он, удивленно глядя на меня.
Я достала из сумочки бумажник и открыла его. Так, чтобы бармен видел стопку чеков и уголок гостевого пропуска. Выдернув бумажку в сотню, я бросила ее на стойку и назидательно произнесла:
– Я гостья из Ленинграда. У нас бармены сами предлагают посетителям напитки.
– Из легкого могу предложить «Шампань-коблер», а из крепкого «Таран», основан на коньяке.
– Тогда «Таран».
