На рассвете 13 марта стал накрапывать мелкий весенний дождь. На рейде стояли «Алмаз», «Синоп» и «Ростислав». С причалов порта на транспорты грузились войска 3-й Советской Армии под командованием Лазарева. Из всей армии осталось только около 2000 бойцов.
На легковом автомобиле в порт приехал член судового комитета «Алмаза» Черников. Весь в грязи — только что с фронта. Сообщил, что немцы уже заняли станцию Одессу-Заставу.
Прибыл поезд с ранеными матросами и красногвардейцами. Их доставили из-под Слабодки и Бирзулы, где произошли кровопролитные бои с гайдамаками и австро-германскими войсками. Стали известны героические подвиги моряков.
Отважно сражались матросы под командованием мичмана Василия Лященко и Карла Зедина. Этот отряд прибыл для борьбы с немецкими захватчиками из Севастополя. Он был хорошо вооружен, имел артиллерийскую батарею. Правда, среди севастопольцев было несколько человек, которые своим поведением компрометировали звание моряка. Можно было, как это предлагали некоторые, изгнать нарушителей из отряда. Но комиссар Зедин лично побеседовал с каждым недисциплинированным моряком. По рассказам одного матроса, смысл этих бесед был таков:
— Почему вы называете себя моряками? Лишь потому, что на вас морская форма? Или, быть может, на том основании, что вы усвоили морскую науку? Нет, это еще недостаточно для моряка. Кроме всего этого, моряку надо иметь чистую совесть и любовь к морю. Тот, кто полюбил море,— уже моряк в душе. А настоящий моряк никогда не опозорит своего звания. Если вы настоящие моряки, то с вами больше не случится позора. Но если вы думаете иначе, то сегодня же ночью уходите из отряда. Завтра утром мы идем в атаку.
Никто из отряда не ушел.
В районе станции Слободка севастопольцев с двух сторон обошли немецкие и петлюровские части, Моряки приняли решение — в плен не сдаваться, сопротивляться до последнего человека. Когда весь орудийный расчет вышел из строя, мичман Лященко сам стал к пушке. Немцы направили на Лященко ураганный огонь. Он получил уже третье ранение, а орудие все стреляло и стреляло. После четвертого ранения мичман Лященко упал замертво. Оставшись без патронов, матросы бросились на противника врукопашную. Почти весь отряд погиб. Только 16 морякам во главе с Карлом Зединым удалось вырваться из окружения. Все они были ранены.
На станции Бирзула Зедин принял командование бронеплощадкой и продолжал залпами пушек сдерживать оккупантов. Так продолжалось до самой Одессы. На одиннадцатый день боев Зедин прибыл в Одессу и раненый был доставлен на «Алмаз».
В ночь на 14 марта все военные корабли и суда Транспортной флотилии покинули Одесский рейд и направились в Севастополь и другие порты Крыма. На рейде оставался только «Алмаз». В 15 часов Кондренко направил Центрофлоту телеграмму:
«Одесса оставлена Советскими войсками, а в силу этого и Советами и комиссарами. 90 грузовых и легковых автомобилей с германцами заняли Дальницкую. Эвакуации и выходу судов пока не мешали. Гидро их, летавшее над рейдом, было обстреляно. Имеем сношение лишь с городским самоуправлением». >{96}
Эвакуация прошла нормально. Команды всех кораблей показали высокую дисциплинированность и организованность. Когда корабли уже вышли на внешний рейд, с одного миноносца поступила просьба: «Председателю судового комитета «Алмаза» Кондренко. Разрешите открыть огонь по городу». Кондренко ответил: «Не разрешаю». И это послужило сдерживающим началом даже для тех моряков, которые никак не хотели примириться с мыслью об оставлении Одессы без боя.
На исходе дня 15 марта 1918 года командир крейсера «Алмаз» отдал приказ сняться с якоря.
«Алмаз» покинул берега Одессы. Но еще долго его имя не сходило со страниц одесских газет. 10 апреля «Одесские новости» сообщили, что измаильская радиостанция перехватила радиограмму о том, что якобы у Крымского побережья крейсер наскочил на мину и потерпел аварию. На следующий день эта же газета писала: «Помещенная нами вчера заметка об «Алмазе» вызвала ряд толков в местных морских кругах. Оказалось, аварии не было, «Алмаз» направился в рейс Севастополь — Керчь».
