— Аларм! Аларм! — надрывно завопил он, но крики терялись в гулком грохоте пулеметных очередей.
Сергей бегал вокруг них с винтовкой, нацеливаясь ткнуть егеря штыком, но тот прыгал с места на место так быстро, что Сергей боялся промахнуться и попасть в сержанта.
Каждую секунду могла открыться дверь дота, каждую секунду на тропинке могли появиться немцы, а сержант и егерь так и топтались, крутились на каменистой площадке у входа.
Кононов почувствовал, что слабеет.
— Бей его, Серега! — хрипло закричал он. — Бей, так его!.. От длинного ругательства Барташов пришел в себя.
Егерь в этот момент откинул Кононова к камню и уже злорадно осклабился, перехватывая вырванную винтовку. Но Сергей изо всех сил ударил его прикладом между лопаток. Егерь разинул рот, будто ему вдруг стало мало воздуху, и бессмысленно вытаращил глаза.
— Аларм! — успел еще раз крикнуть он, но Кононов подскочил к нему и, жестко пнув ботинком в пах, вырвал винтовку.
В это время на глаза Барташову попалась связка гранат, которую сержант уронил, когда на него прыгнул егерь. «Надо же взорвать дот», — вспомнил Сергей. Он поднял связку и стал подбираться к амбразуре, где клокотало пламя.
— Скорей, Серега! — крикнул Кононов и, широко размахнувшись, ударил егеря штыком. Тот захрипел и кулем свалился на землю. — Скорей!
Сергей в грохоте стрельбы не услышал крика сержанта, но он и сам знал, что надо торопиться.
Вытянув руку с тяжелой связкой, он подбирался к амбразуре. Откуда–то сверху по нему ударила автоматная очередь. Пули прошили полу шинели, но амбразура была уже рядом. Сергей присел за камнем и наотмашь взмахнул рукой. Связка гранат лениво перекувырнулась в воздухе ручками–клыками и влетела в амбразуру.
Глухо крякнул взрыв. Валуны вздрогнули. Из амбразуры вырвалось пламя и потянулась черная струйка дыма. Пулемет сразу умолк, будто человек, которому внезапно зажали рот. Из щелей вылетели чад и мелкие камни. Брусчатая дверь скособочилась.
Оберст Грауберг, не отнимая бинокля от глаз, подал короткую команду. Телефонист торопливо выкрикнул ее в трубку, она помчалась по кабелям связи, и через несколько секунд сопка Горелая загрохотала.
Пулеметные очереди в упор — это страшно… До предела натянутые нервы кинули солдат на гранитный склон в то мгновение, когда ударил первый МГ. Кто на секунду задержался — упал, прошитый десятками пуль. Лейтенант Дремов видел, как навзничь опрокинулся Заболотный, молчаливый солдат, отступавший с ротой от границы, мешком осел приписник Грачев, колхозный конюх из–под Холмогор. Сбоку пронзительно закричал раненный насмерть младший сержант Филимонов.
То ли дрогнули руки у пулеметчиков, долго подстерегавших роту, то ли сдали нервы, но первые очереди ударили неточно. Иначе они сбрили бы со склона жиденькую цепочку прежде, чем она успела залечь.
Над головами метался, выл, скрежетал стальной вихрь. Разряжая тягостное ожидание, егеря поливали склон вдоль и поперек очередями, строчили из автоматов, палили из винтовок. Раскаленный металл лился из дотов, из траншей, из окопов, из–за камней, чтобы затопить горстку людей в серых шинелях, которые открыто, среди белого дня шли на сопку.
Осторожно поворачивая голову, лейтенант огляделся. Там, где на карте был помечен ровный склон, оказались крошечные, едва приметные уступчики, выбоинки и ложбинки. В них–то теперь кое–как и укрывались солдаты.
Постепенно стало возвращаться самообладание. Дремов увидел, как Шовкун, на каске которого белела отметина от пули, выставил винтовку и принялся стрелять по ближнему доту. Кумарбеков подтащил за кабель пулемет, укрылся за щитком и дал длинную очередь по куче валунов, откуда били во фланг.
«Хорошо, Усен», — одобрительно подумал Дремов, и голова у него заработала четко и ясно.
Немцам не удалось покончить с ротой одним ударом. Человек двадцать пять уцелело. Залегли на склоне и без всякой команды начали вести ответный огонь.
Но на этой сковородке долго не продержишься. Голову поднять нельзя, а немцы пристреляются и будут выбивать одного за другим. На помощь пулеметчикам придут снайперы. Если этого окажется недостаточным, начнут бить из минометов. Егеря сумеют разделаться с тремя десятками солдат на гранитном склоне. Соображения у них на такое дело хватит.
