— Ах ты, желтый ублюдок! — злобно прорычал Миллер и тут же застонал от боли, получив прикладом по спине, чуть выше почек. Он споткнулся, упал на четвереньки. И только тогда сообразил, что Андреа притворяется: Меллори достаточно было сказать всего полдюжины слов по-гречески, чтобы разоблачить ложь Андреа. Миллер перевернулся в снегу и слабо потряс кулаком, пытаясь выдать гримасу боли за ярость. — Ах ты, двуличный макаронник, предатель, проклятая свинья. Я тебя... — Миллер снова повалился в снег, получив удар в ухо тяжелым лыжным ботинком.
Меллори безмолвствовал. Он даже не поглядел в сторону Миллера. Стиснув зубы, сжав кулаки, глядел он на Андреа суженными щелками глаз. Он знал, что за ним наблюдает лейтенант, и чувствовал, что нужно до конца поддерживать Андреа. Он не догадывался, какую игру затеял Андреа, но, не колеблясь, стал бы подыгрывать Андреа до самой смерти.
— Так, — задумчиво произнес Турциг, — воры выходят из строя. Так... так? — Меллори почудились в его голосе нотки сомнения: лейтенант не хотел рисковать. — Неважно, жирный. Ты уже выбрал дорогу вместе с этими. Твой жребий брошен. Как это говорят англичане? Постелил постель — ложись в нее... — Он равнодушно взглянул на громадного Андреа. — Для тебя, вероятно, придется заказывать специальную виселицу.
— Нет, нет, нет!! — в страхе закричал Андреа на самой высокой ноте. — Я говорил вам правду! Я не ихний, лейтенант Турциг! Как перед богом, я не ихний! — Он горестно заломил руки, а большое лунообразное лицо исказилось страданием. — Почему я должен умирать без всякой вины? Я не хотел идти сюда. Я не военный, лейтенант Турциг!
— Это я вижу, — сухо сказал Турциг. — Нужно порядочно шкуры, чтобы покрыть мешок желе такого размера. И каждый дюйм ее тебе дорог. — Он посмотрел на Меллори, потом на Миллера, все еще лежащего ничком в снегу. — Не могу поздравить твоих друзей с подобным выбором.
— Я вам все расскажу, лейтенант, все-все! — возбужденно напирал Андреа, желая убедить немца в своей искренности. — Я не друг союзников. Я вам это докажу, а потом, возможно...
— Ах ты, проклятый иуда! — Меллори заставил себя броситься вперед, но два дюжих солдата схватили его и вывернули руки за спину.
Секунду он сопротивлялся, потом выразительно посмотрел на Андреа.
— Если посмеешь открыть свою пасть, обещаю тебе, что не доживешь до...
— Спокойно, — голос Турцига был холоден. — С меня хватит дешевой мелодрамы. Еще слово, и ты будешь валяться рядом со своим другом. — Секунду он смотрел на Меллори молча, потом обернулся к Андреа. — Я ничего не обещаю. Я послушаю, что ты нам скажешь. — Он не пытался скрыть отвращения.
— Рассудите сами, — явное облегчение, надежда, серьезность и уверенность слышались в словах Андреа. Он помолчал, драматически простер руку в сторону Миллера и Брауна. — Здесь нет ни одного рядового. Все они люди Джелико. Из специальной морской службы.
— Ты мне лучше расскажи о том, про что я сам не могу догадаться, — рявкнул Турциг. — Этот английский граф много месяцев торчит у нас под кожей как заноза. Если это все, что ты собирался сказать, жирный...
— Погодите! — Андреа поднял руку. — И все же они не обычные люди, а специально подобранные. Ударный отряд, как они себя называют. Прилетели вечером прошлого воскресенья из Александрии в Кастельроссо. Тем же вечером они отплыли из Кастельроссо на моторной лодке.
— На торпедном катере, — кивнул Турциг. — Это мы знаем. Продолжай.
— Вы знаете? Откуда?
— Неважно. Поспеши.
— Конечно, лейтенант, конечно, — ни одним движением Андреа не выдал чувства облегчения, которое он испытал. Николаи, конечно, предупредил немцев. Но он наверняка не перечислил их поименно. Немцы, разумеется, не знали о присутствии в группе гиганта грека. Действительно, почему бы шпион должен был предупреждать о нем особо? Если бы он так поступил, то для Андреа это означало бы конец комедии. — Торпедный катер высадил их где-то на островах севернее Родоса. Не знаю где. Там они украли каик. Проплыли на нем через турецкие воды. Там они встретили большой немецкий патрульный катер и потопили его... — Андреа сделал эффектную паузу. — Я был на расстоянии около полумили от того места. На рыбачьей лодке.
