Андреа перевернулся на спину, поглядел на вечернее небо. С каждой минутой становилось темнее. Быстро темнело еще и от тяжело падавшего снега. День угасал. Грек осмотрел вздымающуюся громаду Костоса — лишь несколько скал и выемок перечеркивали однообразие ровного склона. Он еще раз окинул взглядом горы. Автоматы горного батальона снова заговорили. Он увидел, что опять повторяется тот же маневр, и не стал мешкать. Вслепую стреляя вниз, он привстал и бросился на открытое место. Пальцы сжимали курок, ноги скользили по плотному насту. Опять вскочил и, сделав рывок, оказался под укрытием груды камней. Тридцать пять, тридцать, двадцать ярдов. Ни выстрела. Он подскользнулся на твердой наледи. Вскочил по-кошачьи. Еще десять ярдов, а он все цел и неуязвим. Нырнул в укрытие, упал на грудь и живот так, что почувствовал ребрами, как судорожно сжались легкие. Задохнулся.
Пытаясь отдышаться, он снял кожух магазина, вставил новую обойму, успел бегло глянуть на вершину горы, вскочил на ноги — все в какой-то десяток секунд. Держа маузер наперевес, снова стал стрелять не целясь, как попало. Не было смысла целиться, ибо он мог видеть только предательски скользкую землю под ногами да недостижимо далекие впадины на склонах гор. Потом кончились патроны, и маузер стал бесполезен. А каждый автомат, каждая винтовка снизу стреляли. Пули свистели вокруг, ослепляя его взвихренными струйками снега, рикошетя от твердых камней. Но сумерки уже тронули вершину, и Андреа стал только тенью, быстро бегущей тенью на фоне призрачно-смутного горного пейзажа. Разобрать что-либо на монотонном заснеженном склоне было одинаково трудно в любое время. Но непрерывный плотный огонь немцев и сейчас, в сумерках, был опасен. Андреа не мешкал. Невидимые руки злобно дергали его за развевающиеся полы маскхалата. Он бежал почти по прямой. Последние десять футов — и он рухнул в укрытие, вниз лицом.
Распластавшись, он перевернулся на спину, вынул из нагрудного кармана зеркальце и поднял его на вытянутой руке над головой. Сначала Андреа ничего не видел, потому что темнота внизу была гуще, а зеркальце запотело от тепла его тела. Но на холодном воздухе пелена исчезла, и он разглядел двух, трех, потом сразу с полдюжины немцев, неуклюже бежавших вверх по склону. Он увидел и двух крайних солдат, замыкавших правую сторону цепи. Андреа опустил зеркальце и с облегчением вздохнул. Глаза сузились в улыбке. Он глянул в небо, моргнул — первые хлопья падающего снега растаяли на его ресницах. Он снова улыбнулся.
Почти лениво вынул последнюю обойму к маузеру и вложил еще несколько патронов в магазин.
— Начальник, — голос Миллера угрюм.
— Да? В чем дело? — Меллори стряхнул снег с лица, с воротника накидки и стал вглядываться в белое месиво впереди себя.
— Начальник, когда вы учились в школе, вам не приходилось читать рассказы о том, как люди терялись в снежной буре и бродили по кругу день за днем?
— У нас была именно такая книга в Куинстауне, — ответил Меллори.
— Бродили по кругу, пока не умирали, — настаивал Миллер.
— О, ради бога, — нетерпеливо произнес Меллори. Ноги его даже в просторных ботинках Стивенса противно ныли. — Как мы можем плутать по кругу, если все время спускались вниз? Ты думаешь, мы где, на чертовой винтовой лестнице?
Дальше Миллер шел в напряженном молчании. Меллори двигался рядом. Они по щиколотку утопали в мокром липком снегу, падавшем тихо и неустанно в течение последних трех часов, с тех пор, как Андреа увел поисковую партию Джегера. Даже в середине зимы в Белых горах, на Крите, не бывало такого обильного и непрерывного снегопада. «А ведь имеется множество островов вечного солнца, которое их все еще золотит», — горько подумал он. Он не предвидел снегопада, когда собирался в деревню Маргариту за едой и топливом. Но и тогда он не изменил бы решения. Хотя Стивенс теперь не так страдал от боли, он слабел на глазах. Крайняя необходимость вынудила их предпринять этот поход.
Луна и звезды закрыты тяжелыми снежными облаками, и, естественно, мало что можно было разглядеть в любом направлении, даже на расстоянии десятка футов. Потеря компаса делала их беспомощными. Меллори не сомневался, что найдет деревню — это так просто: пойти вниз по склону и шагать до тех пор, пока не наткнешься на ручей, бегущий через всю долину. Затем по ручью двигаться на север, пока не достигнешь Маргариты. Но что будет, если этот снег помешает отыскать на обратном пути крошечную пещерку в громадной горной пустыне...
