Подснежник на бруствере - страница 45

Почему я сама не высказала Суркову того, что было у меня на душе? Ведь нравился он мне, очень нравился. Больше всех в батальоне.

— Люба! Люба, куда ты?

Меня нагоняла Зоя. Наверное, комиссар послал ее утешить меня. Но я не нуждалась в утешениях. Что-то окаменело во мне, даже слез не было.

Лишь ночью, когда лежавшие вповалку на длинных нарах воины ворочались и вскрикивали, продолжая и во сне жить минувшим боем, моя боль, горькая моя любовь вылилась слезами, смочившими твердое изголовье.

Наутро привезли продовольствие, новогодние подарки из тыла, письма и газеты. Привезли на весь батальон, а нас оставалось в строю всего тридцать семь человек. Никого не радовала вкусная, обильная еда, не брало вино. Слишком недавни кровавые бои, слишком близко лежат павшие друзья и товарищи!

Свежая армейская газета рассказала о том, какими победами встречали наступающий год другие части фронта. Был в ней и рассказ о подвиге наших правых соседей — танкистов, прорывавшихся на выручку тем, кто дрался в Демешкине. Вот он в кратком пересказе.

Рано утром семнадцатого декабря 328-й танковый батальон в районе деревни Гадчино форсировал речку Долысицу — ту самую, которую ниже переходили гвардейцы 21-й дивизии. На западном берегу «тридцатьчетверки» попали под массированный заградительный огонь немецких батарей. Несколько машин сразу загорелось, остальным удалось вырваться из огненного котла. Был среди них и танк лейтенанта Ткаченко.

Осколки вражеских снарядов ранили механика-водителя Соколова, но экипаж понимал: спасти их может лишь одно — стремительный бросок в Демешкино. На предельной скорости боевая машина продолжала мчаться вперед, как орех раздавила противотанковое орудие, стрелявшее из засады, проутюжила группу немецкого боевого охранения на краю деревни. Но тут взрывом противотанковой мины перебило правую гусеницу.

Гитлеровские автоматчики пытались захватить живьем экипаж танка, подбитого на ничейной земле. Их встретил пулеметный огонь. До темноты танкисты отбили несколько атак, а ночью командир танка и башенный стрелок выбрались через люк, чтобы исправить повреждение. Немцы караулили их, автоматные очереди сразили танкистов. Раненый Соколов и радист Чернышев продолжали сражаться. Десятки фашистских солдат и офицеров, два бронетранспортера были уничтожены огнем танкистов. Давно истрачен НЗ, отказала рация, кончаются боеприпасы… Тринадцать дней и ночей продолжалась беспримерная осада подбитого танка, этой маленькой, неприступной советской крепости.

Тридцатого декабря, сломив оборону немцев на правом фланге, наши освободили Демешкино. В новогодней сводке Совинформбюро ее название затерялось среди сотни освобожденных от врага населенных пунктов.

В канун Нового года умер танкист Соколов, доставленный в госпиталь со слабыми признаками жизни. Старший сержант так и не пришел в сознание, не узнал, что за отвагу и мужество, проявленные в бою за Демешкино, ему присвоено звание Героя Советского Союза. На каменном обелиске у деревни Турки-Перевоз рядом с фамилиями писателя Ставского и снайпера Клавы Ивановой навечно высечена и его фамилия.

Две недели отдыха после боев. Батальон принимал пополнение, среди новичков — жители освобожденных от врага районов. Ветеранов в строю немного: тех, кто возвращался из госпиталей после излечения, направляли в ближние части.

Многих боевых товарищей недосчитался Рыбин, вернувшись в свой батальон. Новые командиры рот и взводов, новые парторг и комсорг. В пулеметной роте, бойцами которой он особо гордился, все новички. Вместо дяди Васи — женщина-повар, но как ей далеко до него!

Больше всего опечалила комбата потеря любимого командира славной первой роты капитана Суркова. Не пел, не плясал, как обычно, Рыбин, хотя мы и стояли на отдыхе. Еще больше привязался он к своему замполиту, а Булавин и так в нем души не чаял.

В торжественной обстановке, перед застывшим по команде «смирно» строем, вручали награды отличившимся в последних боях. Девушки-снайперы тоже были отмечены. Клава Маринкина и Нина Обуховская получили медали «За отвагу», Зоя Бычкова — медаль «За боевые заслуги». За организацию спасения раненых я, первая в роте, была награждена орденом Славы III степени. Правда, орден мне не вручили, только зачитали приказ: в части еще не получили новую солдатскую награду.