—Мне нужно закончить дела.
—Давай. Мне тоже. Поднимемся наверх через кухню.
Вернувшись в кабинет, Фокс выключил компьютер, вскинул на плечо портфель и попытался вспомнить, в каком состоянии пребывает его квартира.
Ага. Кажется, еще одна территория, где его ждал полный провал.
Лучше об этом не думать, решил Фокс. Все равно уже ничего не исправишь. Но интересно, насколько все плохо?
Он прошел на кухню, где миссис Хоубекер держала кофеварку, микроволновую печь и тарелки, за которые, как она считала, не стыдно было перед клиентами. Здесь же хранилось печенье — Фокс точно знал, поскольку время от времени им подкреплялся. А также вазочки и коробки с чаем.
Кто будет пополнять запасы печенья, когда миссис Хоубекер его покинет? Фокс повернулся к появившейся на пороге Лейле.
—Элис покупает продукты на деньги из вазы в моем кабинете. Я регулярно ее пополняю. Наверное, ты уже в курсе.
—Доллар за каждое ругательство, система доверия. Я видела твой кувшин и могу сделать вывод, что сквернословишь ты много, но платишь честно. — Он такой грустный, подумала Лейла, что хочется его обнять, погладить по густым, спутанным волосам. — Я знаю, ты будешь по ней скучать.
—Может, она еще вернется. Но в любом случае жизнь продолжается. — Фокс открыл дверь, ведущую на лестницу. — Должен тебя предупредить, что миссис Хоубейкер не следит за моей квартирой и вообще отказывается подниматься наверх после одного случая с поздним пробуждением и несвежим бельем, и поэтому там, скорее всего, беспорядок.
—Беспорядком меня не удивишь.
Но когда Лейла из чистой офисной кухни попала на кухню Фокса, то осознала, что неправильно понимала значение слова «беспорядок».
Грязные тарелки были везде: в раковине, на кухонном столе и на маленьком столике, который также был завален газетами двухдневной давности. Две коробки хлопьев (неужели взрослые мужчины едят шоколадные хлопья?), пакетики чипсов, бутылка красного вина, склянки со специями и пустой пакет из-под спортивного напитка «Гаторейд» теснились на короткой столешнице у холодильника, почти полностью заклеенного стикерами и фотографиями. На полу три пары туфель, на одном из стульев потертая куртка, а на другом стопка журналов.
—Может, погуляешь часок — или неделю, — пока я тут приберусь?
—Нет, нет. А в остальных комнатах то же самое?
—Не помню. Могу проверить, прежде...
Но Лейла уже перешагнула через туфли и вошла в гостиную.
Не так уж и плохо, подумал Фокс. Правда. Решив предупредить события, он принялся наводить подобие порядка.
—Я знаю, что живу как свинья. Мне это уже говорили. — Он собрал разбросанную охапку одежды и запихнул в шкаф в коридоре.
На лице Лейлы отразилось искреннее удивление. В голосе тоже.
—Почему ты не наймешь домработницу, которая будет приходить раз в неделю и все это убирать?
—Потому что они сбегают и больше не возвращаются. Послушай, давай куда-нибудь сходим. — Вовсе не смущение, а боязнь услышать нотации заставила его схватить пустую пивную бутылку и почти пустой пакет попкорна, стоявшие на кофейном столике. — Найдем симпатичный, чистый ресторан.
—В колледже у меня были две соседки по комнате. В конце семестра мне приходилось вызывать бригаду уборщиков. — Она подобрала с кресла пару носков, прежде чем Фокс успел добраться до них, и протянула ему. — Но чистые бокалы для вина нам бы пригодились.
—Я продезинфицирую пару штук.
Он взял несколько бокалов и направился на кухню. Лейла с любопытством рассматривала комнату, стараясь не обращать внимания на беспорядок. Стены выкрашены в теплый зеленый цвет, выгодно оттеняющий широкие дубовые подоконники. На полу темного дерева — великолепный тканый ковер, который, наверное, пылесосили лет десять назад. На стенах симпатичные акварели, рисунки карандашом и тушью, фотографии. Кроме большого телевизора с плоским экраном и разнообразной техники, в комнате была красивая керамика.
Произведения брата, подумала Лейла. Или матери. Однажды они с Фоксом проезжали мимо гончарной мастерской его брата. Почувствовав присутствие Фокса, она обернулась.
—Мне нравятся рисунки и керамика. Вот эта. — Она провела пальцами по тонкой вазе бледно-голубых тонов. — Такая изящная.
