Коля с Верой относились ко второй категории граждан. Совпадало все, вплоть до футбола. Один раз даже сходили на стадион, сорвав глотки за «Зенит». В общем, практически полная гармония.
От Колиной матери, приехавшей на пару дней с дачи, не укрылись изменения в поведении и облике сына. И, конечно же, отсутствие пыли в комнате.
— Кто она?
— Проводница. Пятый курс института и разряд по художественной гимнастике.
— Познакомишь?
— Не вопрос. Но она сегодня в рейсе.
Мама Веры тоже отличалась дедуктивными способностями. Цветы, духи, мобильник. В глазах дочери блеск, в голосе звон, в ногах неустойчивость, а алкоголем не пахнет. Одно из двух — либо кокаин, либо любовь.
— Кто он?
— Предприниматель. Товары для уборки. Разведен, есть сын.
— У вас серьезно или шутите?..
— Серьезно. Вроде бы.
— Пьет?
— Ма, ну что ты так сразу?
Знакомство с родителями пока не произошло, просто технически не складывалось.
Две недели пролетели, как один день. Самая золотая пора, потому что можно не думать о быте и жилищном вопросе, наслаждаясь свиданиями, прогулками, ее макияжем и его тщательно отпаренными брюками и сверкающей обувью. Потом это, скорее всего, уйдет, но пока…
В одну из суббот они отправились на Финский залив, благо погода позволяла принять солнечные ванны. Купаться не рискнули — экология. Позагорали, перекусили в придорожном кафе, полюбовались видом дамбы, при строительстве которой был украден не один миллион условных единиц. По слухам, конечно.
Вечером, едва дамба скрылась в сумерках, Коляныч отвез Веру домой. Завтра ей в рейс, она хотела лечь пораньше, поэтому молодой человек планировал попить чайку и отвалить.
Когда закипел чайник, слух влюбленных потревожил телефонный звонок из прихожей. Вера разговаривала минут пять. Коля терпеливо ждал в комнате, рассматривая плюшевые игрушки, сидящие на спинке дивана. (Сапрофитов, наверное, в них…)
Из прихожей Вера вернулась далеко не с тем настроением, что уходила. «Коля, звонили из консультации, тест положительный…»
— Это Андрей.
Вера подошла к окну и зачем-то задернула штору. Потом присела на стул.
— Он в Питере? — уточнил Коляныч.
— Да. Спросил, приходил ли кто-нибудь ко мне по поводу него?
— А ты?
— Сказала: был участковый. Зачем скрывать? Все равно не поверит.
Веру мелко трясло, она никак не могла успокоиться. Коля встал, подошел сзади и обнял ее за плечи.
— Еще спросил, скучаю ли. Я хотела объяснить, что… Но он, кажется, сам понял. По-моему, обиделся. А мне что теперь, в жену декабриста превращаться?! Так я ему и не жена. Да и он не декабрист.
— Что ему надо?
— Деньги. Три тысячи долларов. Якобы он уедет на Украину, у него там приятель какой-то с зоны. А оттуда в Турцию. Морем.
— Насовсем уедет?
— Не знаю. Он перезвонит завтра в это же время.
— А где гасится? В смысле, прячется?
— Не сказал. И еще предупредил. Чтобы я никому.
— Это понятно.
Вера мягко освободилась от объятий, встала и вновь подошла к окну:
— Коля. Мне надо найти деньги.
«Или позвонить в соответствующие службы и попросить у них».
Скорее всего, под словами «надо найти» подразумевалось «надо найти тебе». Сам ведь клялся, что ради любви готов к любым испытаниям, в том числе и материальным. А тут всего-то три тысячи. Ты же на квартиру копишь, значит, пылится в кубышке заначка.
— Ты не мог бы… В долг. Я за год отдам.
Опять этот грустный, обезоруживающий взгляд.
Слово «долг» немного огорчило. Не в плане денег, разумеется. У них же уже не те отношения, чтобы занимать-отдавать.
— Да какой долг, Вер? Ты что. Бери так. Только я не уверен, что он уедет. Прогуляет и снова будет душить.
— Возможно, но… По-другому никак. Я пообещала ему. Он же из-за меня сел.
— Ну, допустим, не из-за тебя, а по собственной глупости. Если это можно назвать глупостью. Что ж теперь, ради него жизнь ломать?
— Все равно. Я должна ему помочь. У тебя есть деньги?
— Да.
— Ты дашь их мне?
— Да. Завтра. Часов в шесть вечера. Надо успеть съездить в банк.
Вообще-то, денег не было. Даже сотни баксов. Как и банка. И быть не могло. Откуда? Все ушло на подарки. Но ты же благородный кавалер. Дал слово — держи. Или бери потребительский кредит.
