— Где живет молочник?
— Чего вам? В чем дело?
Привратница окончательно стряхивает с себя сон. Какая она смешная в бигуди!
— Я спрашиваю, где квартира молочника… Что вы сказали?.. Значит, живут позади лавки?.. Звонка нет?.. А Эмма, их служаночка, где?
— Эта — на восьмом этаже: торговец снял ей комнатку для прислуги.
— Благодарю, сударыня. Не бойтесь: я не нашумлю.
Начиная с четвертого этажа ночного освещения нет, и Мегрэ находит дорогу с помощью спичек. Вот и восьмой. Привратница сказала: «Третья дверь». Комиссар осторожно стучит. Прикладывается ухом к двери. Слышит вздох, потом шорох — тяжелое горячее тело ворочается в постели.
— Кто там? — раздается сонный голос.
Он шепчет, боясь разбудить соседей:
— Откройте, это я, комиссар…
Шлепанье босых ног по паркету. Затем свет, шаги назад и вперед. Наконец дверь приоткрывается, и взору комиссара предстает толстушка с испуганными глазами и еще опухшим от сна лицом. Она в ночной рубашке.
— Что вам нужно?
В комнате пахнет ночью, женщиной, влажной постелью, рисовой пудрой и мыльной водой.
— Что вам нужно?
Мегрэ притворяет дверь. Эмма набрасывает старое пальто на рубашку, под которой проступают расплывчатые формы, придающие девушке сходство с набитой отрубями куклой.
— Его арестовали.
— Кого?
— Убийцу. Человека с зеленой машиной.
— Что вы говорите?
Соображает она туго. Тем не менее глаза ее затуманиваются.
— Я говорю, что его арестовали. Нужно, чтобы вы поехали со мной на набережную Орфевр и опознали его.
— Господи! Господи! — всхлипывает она. Наконец выдавливает: — Не может быть!
Комиссар поворачивается, когда она еще в одной розовой комбинации застегивает чулки. Ба, он и не такое видывал! Да она и сама забыла, что одевается при постороннем мужчине.
— Вы опознаете его, хорошо?
— А мне дадут с ним увидеться и поговорить?
Тут она с рыданиями падает на постель, трясет головой и твердит:
— Не поеду! Не поеду! Это я виновата, что вы его забрали!
Если бы какой-нибудь фотограф мог заснять Мегрэ в этой крошечной комнатке сейчас, когда он, огромный, склонился над толстушкой в комбинации и похлопывает ее по розовому плечу!
— Успокойтесь, детка, и пошли. Нам пора!
Она кусает простыни. Упрямо трясет головой, словно с отчаяния решила вцепиться в кровать и держаться за нее.
— Вы и без того наделали много глупостей. Не подоспей я вовремя, вам бы тоже сидеть в тюрьме.
Магическое слово разом унимает Эмму, она вскидывает голову:
— В тюрьме?
— Да, и долго. То, что вы натворили, может рассматриваться как сообщничество. Почему вы не опознали его, когда я показал вам фотографию?
Девушка до крови кусает нижнюю губу, лицо ее вновь выражает упрямство.
— Потому что я его люблю.
— Из-за вас мы все эти дни теряли время впустую. Он мог скрыться, а мы — арестовать невиновного. Одевайтесь и не вынуждайте меня звать полицейского, который ждет внизу.
Странная, однако, парочка спускается по темной лестнице! Такси все еще ждет.
— Садитесь.
— За что он ее убил? — мечтательно спрашивает Эмма в машине. — Она была его любовницей, да? Принимала других мужчин, а он ревновал?
— Возможно.
— Уверена, что это так. Он ее любил…
Мегрэ поднимается вслед за девушкой по лестнице уголовной полиции, углубляется в длинный, освещенный одной-единственной лампочкой коридор. Жанвье слышит шаги, выходит из кабинета и с изумлением видит начальника, несмотря на столь поздний час, в обществе разносчицы молока.
— Что они делают? — любопытствует комиссар.
— Девушка спит. Мать ждет.
Мегрэ входит к себе в кабинет, впускает Эмму, закрывает за нею дверь.
— Где он?
— Минутку. Скоро вы его увидите. Садитесь.
Бедная толстушка, обычно такая розовая, бледна этой ночью, как диск луны.
— Помните, когда вы пришли сюда в первый раз, как велел ваш хозяин, я вам показал вот эти фотографии, так ведь?
Комиссар не вываливает снимки кучей, а предъявляет их один за другим, наудачу, и называет имена:
— Жюльен-Наколка… Бебер из Монпелье… Перепел…
Волнуется он куда больше, чем девушка, сейчас решающая минута. В лицо Эмме не смотрит: он придумал, как не спугнуть ее, и не сводит глаз с ее рук. Одну она положила ладонью на стол, другую как бы держит наготове, чтобы разом вцепиться в обличительное фото.
