Подозревается в убийстве (Polismördaren) - страница 8

- Чего там, - фыркнул Рад, и вокруг глаз его разбежались улыбчивые морщинки. - Я тоже бывал в Стокгольме. Проходил курсы судебной медицины. Половина врачей еще хуже, чем пациенты.

- На мой взгляд, Фольке Бенгтссон был явно помешанный. Какая-то смесь садизма и женоненавистничества. Он знает Сигбрит Морд?

- Как не знать. Он живет в двухстах шагах от неё. Ближайший сосед. Она одна из его постоянных покупателей. Но дело не только в этом,

- Так-так?

- Дело в том, что он в одно время с ней был на почте. Свидетели видели, как они разговаривали. Его машина стояла на площади. Он стоял в очереди за ней и вышел из почты минут через пять после неё.

Они помолчали.

- Ты ведь знаешь Фольке Бенгтссона, - сказал Рад.

- Знаю.

- Он вполне мог...

- Мог, - сказал Мартин Бек.

- Хочешь знать правду - а я всегда правду говорю, - так Сигбрит нет в живых, и положение Фольке незавидное. Не верю я в случайные совпадения.

- Ты говорил о разводе.

- Точно, был муж. Капитан торгового флота, только слишком пристрастен к алкоголю. Шесть лет назад у него что-то с печенью произошло, его отправили домой из Эквадора. Уволить не уволили, но и здоровым не признают, поэтому он больше не плавает. Приехал сюда, продолжал пить, кончилось тем, что они развелись. Теперь он в Мальмё живет.

- Ты его знаешь?

- Знаю. К сожалению. Даже слишком хорошо. Если мягко выражаться. Понимаешь, на развод она подала. Он был против. Ни за что не хотел разводиться. Понятно, она настояла на своем.

- А теперь?

- А теперь так - напьется как следует и приезжает выяснять отношения. Да ведь выяснять уже нечего. И чаще всего кончается взбучкой.

- Взбучкой? Рад рассмеялся.

- Это у нас так принято говорить. А как вы говорите в Стокгольме? Рукоприкладством? Квартирные беспорядки, выражаясь полицейским языком. Выражение-то какое: квартирные беспорядки. Так или иначе, мне раза два приходилось к ним выезжать. В первый раз удалось его утихомирить. Во второй раз дело было сложнеё. Пришлось надавать ему по морде и отвезти в наши роскошные камеры. На Сигбрит было жутко смотреть - огромные синяки, следы от пальцев на шее.

Рад теребил свою шляпу.

- Так что уж я-то знаю Бертиля Морда... Запойный. А вообще-то он лучше, чем кажется. Видно, любит её. И ревнует. Хотя я не вижу, чтобы у него был особый повод ревновать. Мне её личная жизнь неизвестна. Да и есть ли у неё личная жизнь?

- А что сам Морд говорит?

- Его допрашивали в Мальмё. На семнадцатое число у него алиби. Говорит, в тот день он был в Копенгагене. Ездил на пароме "Мальмёхюс", да...

- Тебе известно, кто его допрашивал?

- Известно. Инспектор по фамилии Монссон.

Мартин Бек не один год знал Пера Монссона и вполне ему доверял. Он прокашлялся:

- Выходит, и у Морда не все чисто.

Рад задумался. Почесал пса за ухом, потом сказал:

- Пожалуй. Но у Фольке Бенгтссона положение куда похуже.

- Если и впрямь что-то произошло.

- Она пропала. С меня и этого достаточно. Никто из знакомых не может найти этому разумное объяснение.

- А как она выглядит?

Рад сунул руку в задний карман и достал две фотографии - на иностранный паспорт и цветную, сложенную пополам. Бросил взгляд на них, потом протянул Мартину Беку. Прокомментировал:

- Карточки удачные, обе. Я бы сказал, что у неё обычная внешность. Как у большинства. Довольно симпатичная.

Мартин Бек долго рассматривал фотографии.

Довольно симпатичная... Какое там. Сигбрит Морд была довольно уродлива и нескладна. Остроносая, черты лица неправильные, выражение кислое.

Цветная фотография была любительская, отпечатана старательно, с применением ретуши. Сигбрит Морд стояла в рост на пристани, на фоне двухтрубного пассажирского парохода. Манерно щурилась на солнце, приняв позу, которая должна была, как ей казалось, украсить её.

- Совсем свежая фотография, - сказал Рад. - Летом сделана.

- Откуда у тебя этот снимок?

- Забрал в доме у неё, когда мы делали обыск. На стенку прилепила. Должно быть, понравилась.

Он наклонил голову, приглядываясь к фотокарточке.

- И правда, карточка хорошая, - продолжал он. - Вот такая она и есть. Славная баба.