Мартин Бек молчал. Его собственный опыт воспитателя сводился в основном к тому, чтобы поменьше ворчать на детей и предоставить им развиваться, так сказать, естественным путем. Результат можно было назвать удачным только наполовину. Дочь славная, самостоятельная и, судя по всему, привязана к нему. А вот сына он никак не мог понять. По чести говоря, сын ему откровенно не нравился. Всегда что-то крутит, врет, в последние годы относится к отцу с явным презрением.
Продолжая ласкать пса, Рад спросил с легкой улыбкой:
– Можно мне задать контрвопрос? Почему ты меня спросил, был ли я женат?
– Сглупил.
Впервые с тех пор, как они встретились, Мартин Бек увидел на его посерьезневшем лице намек на обиду.
– Неправда. Сдается мне, я знаю, почему ты спросил.
– Почему?
– Потому что считаешь, что я не смыслю в женщинах.
Мартин Бек отложил фотографии. С тех пор как он познакомился с Реей, он не так боялся откровенности.
– Ладно, – сказал он. – Ты угадал.
– Это хорошо. – Рад рассеянно закурил новую сигарету. – Очень хорошо. Спасибо тебе. Может быть, ты и прав. В моей личной жизни не было женщин. Если не считать матери, конечно, и той рыбачки из Аббекоса.
Зазвонил телефон. Рад взял трубку и передал Беку.
– Привет, Бек, это Рагнарссон. Мы, наверно, в сто мест звонили, тебя разыскивали. Что там происходит?
Начальнику Отдела по расследованию убийств приходится мириться еще и с тем, что ведущие газеты следят, куда и зачем он выезжает. Для этого у них есть платные осведомители среди сотрудников управления. Противно, да ничего не поделаешь.
Мартин Бек знал Рагнарссона как относительно честного и порядочного журналиста, чего не мог сказать о представляемой им газете.
– Что молчишь, – спросил Рагнарссон.
– Пропал человек, – ответил Мартин Бек.
– Пропал? Люди каждый день пропадают без того, чтобы тебя привлекали к расследованию. Между прочим, я слышал, что Колльберг тоже выехал. Значит, что-то стряслось.
– Может быть – да, а может быть – нет.
– Мы высылаем двух человечков. Так и знай. Я за тем и позвонил. Сам понимаешь, не хочется действовать без твоего ведома. Мне ты можешь доверять. Ну, привет.
– Привет.
Рад явно был озабочен.
– Пресса?
– Она.
– Из Стокгольма?
– Да.
– Теперь раззвонят.
– Еще как.
– Что будем делать дальше?
– Тебе решать, – ответил Мартин Бек. – Ты здесь все знаешь.
– Участок Андерслёв – еще бы не знать. Познакомить тебя с окрестностями? На машине? Только не на патрульной. Моя лучше.
– Как пожелаешь.
В машине они коснулись трех вопросов.
Сначала Рад поделился наблюдением, о котором до тех пор почему-то промолчал.
– Вот это почта, а сейчас мы проезжаем автобусную остановку. Примерно здесь Сигбрит видели в последний раз.
Он сбавил скорость и остановил машину.
– Есть еще одно свидетельское показание.
– Какое именно.
– Одна свидетельница видела Фольке Бенгтссона. Он проезжал на своем грузовике, а около Сигбрит остановился. Вполне естественно. Он возвращался домой, они соседи, знали друг друга. Он видит, что она ждет автобуса, и предлагает подвезти.
– Что за свидетель?
Рад барабанил пальцами по рулю.
– Одна здешняя дама, пожилая. Сигне Перссон. Как услышала, что Сигбрит пропала, пришла к нам и рассказала. Мол, шла по другой стороне улицы, увидела Сигбрит, и в эту самую минуту навстречу подъехал Бенгтссон и остановился. Показания записала Бритта, она в это время была одна здесь. Сказала свидетельнице, чтобы та пришла еще раз и рассказала все мне. Сигне пришла на следующий день, мы с ней потолковали. Она повторила прежние показания, мол, видела Сигбрит и как Фольке остановился. Я тогда спросил, видела ли она своими глазами, чтобы Сигбрит вошла в кабину.
– А она что?
– Мол, не хотела оборачиваться, чтобы не показаться любопытной. Дурацкий ответ, ведь более любопытной бабы во всем районе не сыщешь. Я поднажал, тогда она сказала, что немного спустя оглянулась, но ни Сигбрит, ни грузовика уже не было. Мы потолковали еще, тогда она сказала, что не уверена в этом. Мол, не желает чернить людей. А на следующий день встретила одного из моих парней и решительно утверждала, дескать, видела, как Бенгтссон остановился и Сигбрит села в машину. Если она будет настаивать на этих показаниях, Фольке Бенгтссону не отвертеться.
