– Да, опоздал я немного… Никто не знал, где сядет самолет. Думал – в Копенгагене, как обычно. И был уже в Лимхамне, когда мне сообщили, что он все-таки здесь сел. Виноват…
Он нерешительно щурился, словно проверяя, в каком настроении пребывает высокий гость.
Мартин Бек пожал плечами:
– Да ничего. Мне спешить некуда.
Рад глянул на патрульную машину, она стояла на том же месте с включенным мотором.
– Не мой участок, – ухмыльнулся он. – Эта телега из Мальмё. Поедем лучше, пока нас не сцапали.
Он явно любил посмеяться.
Мартин Бек сохранял серьезность. Во-первых, он не видел особого повода для смеха, во-вторых, присматривался к Раду. Мысленно составлял описание примет.
Кривоногий коротышка; обычно в полиции служат люди ростом повыше. Зеленые резиновые сапоги со шнуровкой, буроватый диагоналевый костюм, сдвинутая на затылок выцветшая охотничья шляпа – богатый фермер. Или хотя бы владелец лесной дачи. Лицо загорелое, обветренное, живые карие глаза окружены улыбчивыми морщинами. И тем не менее довольно типичный представитель определенной категории деревенских полицейских. Плохо согласующийся с новым стандартизованным типом, а потому постепенно исчезающий.
– Я здесь скоро двадцать пять лет. Но это для меня что-то новое. Отдел по расследованию убийств… Сотрудник из Стокгольма. Надо же. – Рад покачал головой.
– Ничего, все будет в порядке, – сказал Мартин Бек. – Или…
«Или же все полетит к чертям», – мысленно договорил он.
– Ну конечно, – подхватил Рад. – Для вас это привычное дело.
«Вы» говорит… По привычке, от неуверенности? Или подразумевает множественное число? Леннарт Колльберг, ближайший сотрудник Мартина Бека, выехал из Стокгольма на машине, его прибытие ожидалось завтра.
– Того и жди, газеты раззвонят, – продолжал Рад. – Я приметил сегодня в поселке несколько типов… Похожи на газетчиков. – Он покачал головой. – Непривычно это для нас… Внимание такого рода.
– Пропал человек, – сказал Мартин Бек.
Чувствовалось, что Рад ездил здесь сотни раз и знает каждую извилину. Он вел машину ровно, почти не глядя на дорогу.
Впереди показались огни селения.
– Как говорится, приехали, – доложил Рад. – Это Андерслёв.
Рад затормозил, показал на низкое желтое кирпичное здание:
– Полицейский участок. Сейчас-то, конечно, заперто. Гостиница за углом. Но ресторан в это время уже не работает. Хочешь, заедем ко мне, есть пиво, бутерброды.
Мартин Бек не хотел есть. Путешествие на самолете отбило у него всякий аппетит.
Мартин Бек открыл глаза, и сна как не бывало. Несмотря на спартанскую обстановку, номер был уютный. Две кровати, окно на север. Кровати стояли параллельно, в метре друг от друга; на одной лежал его чемодан, на другой он сам, на полу – книга, в которой он прочел полстраницы и текст к двум иллюстрациям, прежде чем заснул. Роскошное издание из серии «Знаменитые лайнеры прошлого»: Французский четырехвинтовой турбоэлектроход «Нормандия».
Он поглядел на часы. Половина восьмого. С улицы доносились разные звуки – гул моторов, голоса.
Мартин Бек встал, подошел к окну, выглянул наружу. Погода была хорошая, солнце озаряло газон в садике.
Он живо привел себя в порядок, оделся и вышел на мощенную булыжником площадь. Минул винную лавку – она еще была закрыта, обогнул два угла и очутился перед зданием полицейского участка. Видно, добровольная пожарная дружина размещалась по соседству, потому что у входа в участок стояла красная машина с лестницей. Мартину Беку пришлось пробираться прямо под перекладинами. Парень в замасленном комбинезоне ковырялся в машине.
Дверь участка была заперта; на стекле – прикрепленный липкой лентой кусок картона и написанное шариковой ручкой объявление:
«Часы работы:
08:30 – 12:00
и 13:00 – 14:30.
По четвергам, кроме того, 18:00–19:00.
Суббота выходной».
О воскресенье ничего не сказано. Очевидно, в воскресенье ничего преступного не происходит. Может, на этот счет особый приказ действует!
Мартин Бек задумчиво смотрел на объявление. Человеку, приехавшему из Стокгольма, трудно было представить себе такие порядки.
– Херрготт сейчас будет, – сказал парень в комбинезоне. – Он повел собаку гулять десять минут назад.
