Джеймс спросил:
— Хотите, я сделаю что-нибудь посложнее?
Я. Не МЫ. Вот в чем твоя проблема.
Леланд нахмурился. Через некоторое время Джеймс увял под его хмурым взглядом, но продолжал показ. Он сделал несколько поворотов на девяносто градусов налево и направо, пробежал по кругу по часовой стрелке, потом против. Собака неизменно оставалась в безупречной позиции. Пока они не остановились. А когда остановились, собака опустила голову и ссутулилась, словно пыталась спрятаться. Офицер Джеймс, похоже, этого не заметил.
Когда Джеймс полностью сосредоточился на собаке, Леланд вытащил из кармана черный стартовый пистолет и выстрелил.
Стартовый пистолет стрелял холостыми патронами двадцать второго калибра. Он использовался для проверки новых собак: как они относятся к внезапным громким звукам.
Ни собака, ни инструктор не ожидали выстрела. Они одновременно вздрогнули, и собака попыталась спрятаться между ног у Джеймса. Когда Джеймс повернулся, Леланд поднял пистолет.
— Не может полицейская собака бояться стрельбы!
Джеймс несколько секунд молчал, потом нагнулся и коснулся головы собаки.
— Конечно, сэр, не может. Мы будем над этим работать.
— Длинными движениями! Начинай от шеи и веди руку к хвосту. Они любят длинные поглаживания. Так ее мама лизала.
Джеймс погладил ее медленным длинным движением, но при этом смотрел на Леланда, вместо того чтобы общаться с собакой. Это заставило Леланда разразиться еще одной тирадой:
— Разговаривай с ней, черт тебя побери! Она же не предмет мебели. Она — божье творение, она тебя услышит и поймет. Она поймет, что у тебя в сердце. Ты понимаешь, о чем я тебе толкую, или я впустую сотрясаю воздух?
— Я понимаю, сержант.
Леланд посмотрел, как он гладит собаку и разговаривает с ней, потом крикнул:
— Препятствия!
Полоса препятствий представляла собой серию барьеров и подъемов на довольно большую высоту. Леланд заставил ее пройти полосу препятствий пять раз. Она хорошо карабкалась вверх, легко брала низкие барьеры, но, когда дело дошло до последнего, самого высокого — в пять футов, она уперлась. В первый раз он подумал, что у нее болит раненая нога, однако Джеймс погладил ее, поговорил, и, когда они сделали следующую попытку, у него чуть сердце не разорвалось, так она старалась. Три раза Джеймс подводил ее к этому барьеру, и все три раза она сшибала планку. В третий раз она подалась к Джеймсу и заворчала. Джеймс не стал ее принуждать. Он поговорил с ней, успокоил. Леланд знал, что нужно сделать Джеймсу, чтобы помочь ей, но целиком и полностью одобрил решение Джеймса.
— Хватит! — крикнул Леланд. — Голосовые команды.
Джеймс отстегнул поводок от ее ошейника и прошелся по основным командам. Он приказал «сидеть!» — она села. Он приказал «стоять!» — она встала. Ей придется еще выучить команды, принятые в УПЛА, они несколько отличаются от армейских, но эти она выполняла хорошо.
Леланд крикнул:
— Хорошо. Теперь поощрение.
Леланд уже проделал все это вместе с ней и теперь жаждал увидеть, что будет. Стандартное поощрение для собак взвода К-9 — тяжелый пластиковый мячик с высверленным отверстием, в которое Леланд любил запихивать немножко арахисового масла.
Леланд смотрел, как Джеймс вытащил из кармана тяжелый пластиковый мяч и помахал им перед носом у собаки. Она не проявила интереса. Наоборот, отодвинулась и занервничала. Леланд слышал, как Джеймс поговорил с ней высоким голосом — у собак такие частоты ассоциируются с одобрением.
— Ну что ты, девочка? Хочешь? Хочешь за ним побегать?
Джеймс бросил мячик. Собака обежала вокруг его ног и села у него за спиной, глядя в противоположном направлении.
— На сегодня хватит! — крикнул Леланд. — Забирай ее домой. И помни: у вас две недели.
Леланд вошел в свой кабинет. Там сидел Мейс Стирик.
Мейс насупился, как Леланд и ожидал. Своих людей он знал не хуже, чем своих собак.
— Зачем вы дали ему такую плохую собаку?
— Она не плохая. Она просто не годится для службы. Если бы собак награждали медалями, у нее их было бы столько, что слабак вроде тебя и поднять не смог бы.
— Я слышал, вы стреляли. Она опять испугалась?
Леланд сел в кресло.
