– Это все, что мне удалось принести, – говорит он, показывая содержимое. Там чистая рубашка, немного фруктов, термос, мои ботинки и конверт, наполненный пятидесятифунтовыми банкнотами. – Еще я захватил твой мобильный.
– Батарея разрядилась.
– Тогда возьми мой. Я все равно этой пакостью не пользуюсь.
Он ждет, пока я переберусь за руль, и запихивает сумку на пассажирское сиденье.
– Они не хватятся «лендровера»… какое-то время. Он даже не зарегистрирован.
Я смотрю на нижний угол окна. К стеклу приклеена пивная этикетка. Он ухмыляется.
– Я езжу на ней только по полям. Хорошая пробежка ей не помешает.
– А как ты доберешься до дома?
– На попутке.
Сомневаюсь, что он хоть раз в жизни голосовал на дороге. Хотя что я знаю? Сегодня он полон сюрпризов. Вроде бы это мой отец, но кажется совсем другим.
– Удачи, – говорит он, пожимая мне руку через окно. Может, если бы мы оба стояли, он бы обнял меня. Во всяком случае, мне хочется так думать.
Я включаю передачу и выезжаю на дорогу. Вижу его в зеркале заднего вида: он стоит на краю дороги.
Я вспоминаю, что он сказал мне, когда умерла тетя Грейси и мне было больно: «Запомни, Джозеф, самый черный час в твоей жизни будет длиться всего шестьдесят минут».
Полицейские пойдут за мной пешком вдоль ручья. Выставить заставы на дорогах – дело долгое. Если мне хоть немного повезет, я сумею от них оторваться. Не знаю, сколько это даст мне времени. К завтрашнему дню мое лицо будет красоваться во всех газетах и выпусках новостей.
Мои мысли бегут столь же быстро, сколь медленно двигается мое тело. Нельзя делать того, что они от меня ожидают. Вместо этого мне надо блефовать снова и снова. Это один из тех сценариев «он думает, что я думаю, что он думает», когда каждый участник пытается предугадать следующий шаг другого. Мне надо представлять себе два сознания. Первое принадлежит сильно разъяренному полицейскому, который думает, что я играю с ним, как с дураком, а второе – убийце-садисту, стремящемуся добраться до моих жены и дочери.
Мотор «лендровера» кашляет через каждые несколько секунд. Четвертая передача практически недостижима, а когда я нахожу ее, мне приходится удерживать рукой рычаг.
Я нащупываю на заднем сиденье телефон. Мне нужна помощь Джока. Я знаю, что рискую. Он лживый мерзавец, но людей, которым можно доверять, остается все меньше.
Он берет трубку и роняет телефон. Я слышу, как он ругается: «Почему все звонят, когда я в туалете?» Представляю, как он держит трубку между плечом и подбородком и пытается застегнуть ширинку.
– Ты сказал полиции о письмах?
– Да. Они мне не поверили.
– Убеди их. У тебя должно было сохраниться что-то от Кэтрин, доказывающее, что ты с ней спал.
– Да. Конечно. Я хранил фотоснимки, чтобы показать адвокату своей жены.
Боже, ну что он себе воображает! У меня нет на это времени. Но все же я улыбаюсь про себя. Я заблуждался относительно него. Он не убийца.
– Пациент, которого ты мне прислал, Бобби…
– Что с ним?
– Как ты с ним познакомился?
– Я тебе уже говорил: его адвокат хотел провести неврологические тесты.
– Кто предложил меня: ты или Эдди Баррет?
– Эдди предложил тебя.
Начал накрапывать дождь. У дворников только одна скорость – низкая.
– В Ливерпуле есть онкологическая больница под названием Клеттербридж. Я хочу знать, есть ли у них карточка пациентки по имени Бриджет Морган. Возможно, она назвала свою девичью фамилию, Бриджет Ахерн. У нее рак груди. Видимо, в тяжелой стадии. Она может либо наблюдаться, либо находиться в хосписе. Мне надо ее найти.
Я не прошу об одолжении. Или он сделает это, или наши давние отношения неизбежно закончатся. Джок ищет отговорку, но не может найти. Больше всего ему хочется убежать и спрятаться. Он всегда был трусом, если не мог превзойти соперника физически. Я не дам ему возможности улизнуть. Я знаю, что он солгал полиции. У меня также есть информация о вкладах, которые он утаил от своих бывших жен.
Его голос звучит резко:
– Они поймают тебя, Джо.
– Они всех нас поймают, – говорю я. – Позвони по этому номеру как можно быстрее.
