Наконец 24 января 1521 года на горизонте показался низкий песочно-желтый островок. Видны пальмовые рощи, много морских птиц, но ни единого человека. Генерал-капитан назвал остров Сан-Пабло. Это могли быть Напука, Факахина или Пукапука из архипелага Туамоту. Полинезийское название архипелага Туамоту — Остров-Облако. Если бы Магеллан взял более западный курс, он углубился бы в лабиринт островов, которые его последователи еще долго будут проклинать. Все острова, за малым исключением, — коралловые рифы, вздымающиеся из больших глубин. Они бедны пресной водой, фауна и флора весьма скудны, атоллы в основном безлюдны. Как правило, тщетно ищут там моряки подходящий грунт для якорной стоянки, а высокий прилив препятствует высадке на берег, равно как нет достаточно защищенных бухт, куда бы корабли могли беспрепятственно войти. Все перечисленное не миновало Магеллана и его спутников. Уже через одиннадцать дней они увидели Акулий остров, названный так из-за множества обитающих там акул. По всей вероятности, то был остров Кэролайн, Восток или Флинт из группы островов Лайн. И здесь высокий прибой не позволяет высадиться на берег. Так что матросы вынуждены заняться ловлей акул, чтобы обеспечить себя свежей пищей. Особенно вкусными их не назовешь. Один натуралист, современник Магеллана, например, пишет о мясе акулы: «Когда его жуешь, оно жесткое, твердое, даже упругое, с каким-то неведомым животным запахом, кровь — густая и вязкая. Понятно, почему острова Сан-Пабло и Акулий получили общее названия острова Невезения.
Еще 4 февраля флот повернул на северо-запад. Если мы проследим за его курсом по современным картам, то сразу же. постигнем, до чего же им все-таки не везло. Совсем недалеко западе раскинулись Полинезийские острова, населенные миролюбивыми людьми и богатые всеми дарами тропической природы Об этом, конечно, никто не догадывается. Правомерно также было бы задать вопрос: почему Магеллан, когда вышел из пролива, поплыл вдоль побережья? Не говоря о возможных географических открытиях, такой маршрут пролегал бы там, где легко отыскать еду. Тогда удалось бы избежать многих неприятностей, если бы, согласно распространенной системе «навигации … географической широте, повернули затем вдоль экватора к островам Пряностей. Вполне правомерный вопрос, но при этом не учитывается то обстоятельство, что речь идет о парусных судах. Лишь из-за одного-единственного представления, что Тихий океан значительно уже, чем был на самом деле, Магеллан умышленно отдал свою флотилию на волю юго-восточного пассата.
Кстати, штормы и бури их миновали, но моряки скоро вынуждены убедиться, что океан таит в себе много других опасностей:
«В течение трех месяцев и двадцати дней мы были предоставлены Тихому океану, нигде и ни разу нам не удалось существенно пополнить запасы провизии или взять на борт что-нибудь свежее. Мы ели только старые сухари, кишевшие червями и превратившиеся в крошево после их старательной и прожорливой деятельности. Пили тухлую желтую воду. Кроме того, мы ели воловью кожу, очень жесткую, так как солнце, дождь и ветер ее окончательно продубили. Поэтому мы клали ее на четыре-пять дней в соленую воду для размягчения, затем — на короткое время в раскаленную золу и уж потом делили между собой. Крысы считались исключительным лакомством. За полдуката их перекупали и перепродавали.
Помимо этих пыток голодом почти всех людей мучила еще одна злая напасть: нижние и верхние десны у многих до такой степени опухли, что они не могли жевать, а это означало смерть. Умерло двадцать девять человек наших, второй великан [?] и индеец, захваченный в Верзине [Бразилии]. Кроме тех, кто умер, двадцать пять — тридцать человек страдали разнообразными недугами рук, ног, других частей тела, так что оставалось очень мало здоровых людей. Я же, божьей милостью, был невредим. И если бы наш всеблагой господь и дева Мария не позаботились об отличной погоде и не привели нас туда, где мы смогли подкрепиться и запастись всем необходимым, мы бы все сгинули в этом необъятном море. Мне сдается, никто и никогда не отважится больше на подобное плавание».
