Глава 9
в которой я узнаю немало нового — и, вероятно, полезного
Как бы то ни было, прежде, чем начать «выкручиваться как знаю», мне еще нужно было отсидеть последнее в текущем семестре учебное занятие.
В расписании же у нас в этот день стояла политподготовка.
Я давно успел убедиться, что некогда был категорически не прав, заранее сочтя ее предметом бесполезным и скучным. Конечно, это были не уроки практической магии — но ведь и жизнь в подлунном мире (почему-то его здесь очень часто называли именно так — вот и я подхватил) состояла далеко не из одного чародейства.
Она, жизнь в смысле, понятное дело, много из чего состояла — и почти столь же разнообразны были темы занятий, которые вел у нас майор Дмитрий Валерьевич Кутепов: от боевого потенциала вооруженных сил каких-нибудь германских княжеств и династических связей между правящими семействами Европы до дуэльного кодекса и, скажем, принципов разграничения национальных астральных зон. А как-то два урока подряд у нас и вовсе оказались посвящены бальным танцам — жуткое дело, замечу: боевая магия просто отдыхает! К слову, по утверждению майора Кутепова, на балах и светских раутах было перекроено больше государственных границ, чем на полях сражений.
Знаю, многие надеялись, что напоследок Дмитрий Валерьевич припасет нам что-нибудь особенное. Однако, увы, в этот раз офицер не привел с собой в класс живого пигмея (как было при изучении экваториальной Африки — чернокожий хоббит, кстати, оказался официальным посланником Княжества Западного Конго). И не принес тяжелую штурмовую винтовку, отдаленно напоминавшую автомат Калашникова (как в тот день, когда мы знакомились с историей Парижской Коммуны — республики, созданной чернью в ходе Второй Астральной войны и просуществовавшей в изоляции несколько месяцев, с поздней осени до первых весенних гроз — и, соответственно, первых пробоев). Да и сам факт, что занятие должно было проходить в обычной аудитории, а не на полигоне или хотя бы в танцзале, особых сюрпризов не сулил.
— Что ж, господа кадеты, вот и подошел к концу ваш первый учебный семестр, — и вовсе начал с банальности Кутепов, доковыляв до учительского стола — при ходьбе майор подволакивал правую ногу.
Как мы уж знали, хромота его была следствием боевого ранения, об обстоятельствах получения которого сам майор предпочитал не распространяться. Но старшекурсники уверяли, что до перевода в Федоровку Дмитрий Валерьевич служил на китайской границе и на педагогическую стезю встал после кровопролитного инцидента на острове Даманский и последовавшей за ним Чанчунь-Харбинской операцией принуждения к миру — как говорится, делайте выводы.
Китайцев Кутепов и впрямь недолюбливал — по мелочи, но это у него периодически проскальзывало.
Тем любопытнее мне показались последующие слова майора:
— Как известно, лучшее отделение вашего курса на каникулах отправится в Китай, — проговорил Дмитрий Валерьевич — самую малость, но все же скривившись на последнем слове. — Что ж, считаю своим долгом хотя бы вкратце обрисовать, с чем вы столкнетесь на чужбине…
За спиной преподавателя прямо в воздухе вдруг вспыхнула ярко-желтая надпись:
«Ну и на духа мне это? Лично я, по ходу, все каникулы в отчем имении проведу!»
«Ага! Лучше бы опять в картишки перекинулись!» — тут же появилась под ней другая.
Что касается картишек — это на прошлом занятии мы изучали салонный этикет и некоторые связанные с оным казусы. Особое внимание Кутепов уделил разоблачению карточных шулеров, как он утверждал, встречавшихся в среде купцов и мастеровых — и те, и другие, случалось, допускались в благородное общество, особенно в провинции.
А вот сами реплики были так называемой «беседой» — диалогом посвященных. Считалось, что те, кто в него не допущен, не могут видеть сообщений — преподавателей это тоже, якобы, касалось. Ну, не знаю — как-то уж очень подозрительно чат вдруг начинал сбоить, когда тому или иному ведущему занятие офицеру требовалось особое внимание класса…
