.
Ольга Петровна (снова заглядывая въ дверь).
А вы, monsieur Шуберскiй, что же остались тамъ?
(Шуберскiй тоже входитъ).
Ольга Петровна (обращаясь ко всѣмъ имъ).
Вамъ вѣроятно графъ наговорилъ много непрiятностей?
Мямлинъ (поднимая значительно брови).
Да еще какихъ-съ, – надобно знать!
Князь Янтарный (гордо).
Онъ себѣ позволилъ то мнѣ сказать, что я службу мою брошу, потому что я не привыкъ, чтобы начальники мои, кто бы они ни были, такъ обращались со мной.
Мямлинъ (кроткимъ голосомъ и разводя руками).
А изъ меня онъ такого дурака представилъ, что я до сихъ поръ опомниться не могу!.. Еще одно такое объясненiе, и со мной ударъ случится!.. (Начинаетъ дѣлать изъ лица гримасы).
Ольга Петровна.
Ужасно, какой старикъ невыносимый сталъ! На Алексѣя Николаича онъ тоже взбѣшенъ до послѣдней степени и чѣмъ кончится эта ссора я не знаю, тѣмъ больше, что къ папа теперь прiѣхалъ князь Михайло Семенычъ.
Князь Янтарный и Мямлинъ(почти съ испугомъ).
Прiѣхалъ!.. Зачѣмъ?
Ольга Петровна.
Не знаю собственно зачѣмъ; но ожидаю, что отецъ, подъ влiянiемъ досады на Алексѣя Николаича, наскажетъ на него князю.
Мямлинъ (съ одушевленiемъ).
А я князю наскажу на самого графа, – вотъ что-съ!
Ольга Петровна.
И объясните князю, что отецъ главнымъ образомъ за то сердится на мужа, что вотъ онъ и я тогда очень хлопотали, чтобы васъ опредѣлили на ваше теперешнее мѣсто!
Мямлинъ.
И то скажу-съ, доложу ему.
Ольга Петровна (обращаясь къ Янтарному).
За ваше назначенiе графъ тоже бѣсится на мужа. «Какимъ образомъ, говоритъ, опредѣлить ко мнѣ въ службу злѣйшаго врага моего, который злословилъ меня на каждомъ шагу».
Князь Янтарный.
Я и теперь буду злословить графа, – въ этомъ случаѣ pardon, madame, но графъ своимъ обращенiемъ самъ вызываетъ это и дѣлаетъ себѣ изъ всѣхъ враговъ.
Ольга Петровна.
Совершенно понимаю это и извиняю вполнѣ! (обращаясь къ Шуберскому). А васъ, monsieur Шуберскiй, зачѣмъ собственно графъ призывалъ?
Шуберскiй (съ горькой усмѣшкой).
Чтобы велѣть мнѣ подать въ отставку.
Ольга Петровна.
Это ужасно!.. Вотъ теперь вы и видите, кто васъ преслѣдуетъ: мужъ или графъ.
Шуберскiй.
Теперь конечно вижу!
Ольга Петровна.
Тоже самое и въ другихъ случаяхъ, и даже это Калишинское дѣло, какъ оно происходило, – я не знаю; но знаю только одно, что Алексѣй Николаичъ тутъ чистъ, какъ ангелъ, и что если страдаетъ за что, такъ за свою преданность къ лицамъ, которыя повыше его стояли, и вы ужъ, пожалуста, заступитесь за мужа въ печати, если его очень опять тамъ злословить будутъ.
Шуберскiй.
Это священная обязанность для меня, потому что я такъ въ этомъ отношенiи виноватъ передъ Алексѣемъ Николаичемъ, что конечно долженъ употребить все, чтобы загладить передъ нимъ вину свою.
Ольга Петровна.
А вы давно занимаетесь литературой? Давно получили призванiе къ ней?
Шуберскiй.
Съ дѣтскихъ почти лѣтъ.
Ольга Петровна.
Какъ это прiятно! Все-таки это творчество, поэзiя, а не сухая служебная проза!.. Однако, я слышу, графъ идетъ! Уйдите, господа!
(Князь Янтарный, Мямлинъ и Шуберскiй поспѣшно уходятъ).
Ольга Петровна и графъ.
Графъ (входя съ прежней злобной усмѣшкой и довольно низко кланяясь дочери).
Поздравляю васъ: супругъ вашъ назначается на мое мѣсто…
Ольга Петровна (бросаясь было къ отцу на шею).
Merci, папа!
Графъ (отстраняясь).
Не благодари!.. Не я вамъ устроилъ это, а вы сами!.. И я желалъ бы только спросить твоего мужа, что неужели въ его гадкой и черствой душонкѣ за все, что я сдѣлалъ для него, не накопилось на столько благодарности ко мнѣ, чтобы не ѣздить по городу и не сочинять, что будто бы онъ всегда все дѣлалъ за меня, и что теперь я сумасшедшiй даже! Если ужъ ему такъ хотѣлось этого проклятаго мѣста моего, такъ лучше бы онъ пришелъ и поклонился мнѣ; я уступилъ бы ему его и по крайней мѣрѣ не считалъ бы его тогда подлецомъ совершеннымъ.
Ольга Петровна.
Мы для тебя же, папа, желали, чтобы ты вышелъ въ отставку и успокоился.
Графъ.
Ничего вы мнѣ не желали!.. Только пасть свою удовлетворить вы желали, крокодилы ненасытные!.. Что ты всегда была волчицей честолюбивой – это видѣлъ я съ дѣтскихъ лѣтъ твоихъ; но его я любилъ и думалъ, что онъ меня любитъ! На прощанье я могу пожелать одного: пусть у тебя родится дочь, похожая душою на тебя, а онъ отогрѣетъ за пазухой у себя такого же змѣеныша – чиновника, какого я въ немъ отогрѣлъ, тогда вы, можетъ быть, и поймете, что я теперь чувствую!
