Все такой же, только чуть-чуть седина, слева так, на челке. - Аркадий!.. Он и не узнал меня сначала: пятнадцать лет прошло. Ну, то да се, кто где, а что с тем, а с этим, он еще такого неплохого поэта знает, Германа Лукомникова, вот, про него что-то рассказал, попи.дели, а у него такая особенность, у этого Аркадия, я потом вспомнил, трещать без умолку, прямо не затыкаясь, слово невозможно вставить. Вампир, блин. Ну и сейчас то же самое, и я быстро устал, даже стал жалеть, что окликнул его, и мы с женой с ним распрощались у Камергерского. Он в подвальчик О.Г.И шел, на Дмитровку. Жена говорит: смешной, по-моему, немного голубой, да? - Ну, может быть, раньше вроде не замечалось, но раньше эта тема не была так открыта. - Тем более, так поздно и идет в О.Г.И., у них там сходняк бывает - это известное дело, может быть… Впрочем, какая разница.
И я потом думаю: а что это я его встретил, десять лет не видел и вдруг вот, пожалуйста? Причем, я вспомнил, это не первый раз, я его как-то недавно видел, и тоже на улице, но вспомнил, кто это, позже, он уже прошел.
И я решил, что эти появившиеся люди 80-х (я не только его видел) - это “вестники” возвращающегося “совка”, сейчас же многие говорят, что вот мы в конце 1980-х годов оказались, и все сейчас будет повторяться: политика, пустые прилавки, ГКЧП, революция - мол, время сделало круг. В нашей стране это запросто.
Ну, это все шутки, а я тут про этот астероид вспоминаю и вдруг думаю: ишь ты, может, как раз когда мы на Тверской часов в 11 вечера разговаривали, эта каменная махина мимо Земли-матушки неслась с жуткой скоростью. В космической тишине. Да… А мы, бля, шутили, будет демократия у нас или нет. (Будет-будет, это уже ясно.)
Но это все шутки, но когда я ночью у своего окна стоял и на улицу с темными домами глядел (одно окно, блин, во всем микрорайоне горело - в доме напротив), и еще потеплело, и какой-то легкий туманчик над снегом поднялся, очень красиво, все таким хрупким показалось, просто до слез. Ну и, конечно, всяких Нострадамусов вспомнил, не без этого, время такое - 2000-е годы.
Кстати, почему никто не прореагировал “своевременно”? “Современная цивилизация” же - и должна, и может: спутники, ракеты, корабли - пальнуть в него, запустить спутник-убийцу… Вместе, сообща, защитить… Американцы что-то такое вроде недавно делали?.. Герберт Уэллс, Александр Беляев, Звездные войны.
И еще (помните, пару страниц назад, как припев?): Святый Боже, Святый Светлый, Святый Безгрешный - по-ми-луй нас!
Тут это будет часто.
(А что еще остается?)
Свои дела. Судьба России. Молчи
Остается? Много чего. Продолжая тему: а у нас тут свои дела, выборы. Астероид летит, американцы воюют с “международным терроризмом” и высаживаются на Марс. А у нас в квартире газ. Выборы. Только вчера передали: какая-то движущаяся х..ня с ушками (!,!,!,!) в камеру попала, но скептики говорят: мол, показалось, ребята, спокойно, это что-то от космического корабля отвалилось и ветром гоняет (полиэтилен, может).
На Марсе. Отвалилось. Гоняет. Ветром!.. Можно с ума сойти. И это ведь не Брэдбери (кстати, его “Марсианские хроники”, если помните, датированы нашими, 2000-ми годами). Но это все ерунда. Но: а если не показалось?! Если не полиэтилен и не “гоняет”?! Хотя лично мне с того, что какой-то марсианский заяц попал в камеру, толку никакого. Гонорар, как говорится, не увеличат.
Вот-вот, нас - ничего не еб.т, - вторит мне хор, - но дело не в гонораре, у нас один вопрос решается уже тыщу лет: Судьба России. Причем как-то странно все время решается: иметь всех (простите) в интересное место или не иметь? Ну сейчас уже (или пока) не прямо, но контекстуально… Вот главное! Остальное неважно. У англосаксов to be or not to be, а у нас - это. Русский Гамлет спрашивает у себя: fack уou or not fack you?! Настоящее садо-мазо. И самое тяжелое - это мелькающие при этом по телевизору физиономии. Откуда взялось столько и сразу? Такие 1970-1980-е годы на современном этапе. Как будто ждали и повылезли из старых райкомовских шкафов. Деловые злобные крепыши в кожаных пальтишках и пиджачках. Даже мода та же. И кончится так же. Хотя они-то наверняка думают: ну теперь-то мы будем умнее, теперь-то мы не дадим. И могут попытаться - “не дать”.
