Джил задумалась. Она слышала о подобных интересных фактах, но никогда не рассматривала их с такой точки зрения.
— М–да, это интересно, но так природой устроено, а ты же намекаешь на другое.
— Да, мы говорим о другом, — теперь Моррис перебил ее. — Честно говоря, я пока сам еще глубоко не интересовался этими вопросами, но и тут есть целый ряд интересных работ. Уже в конце прошлого века проводили эксперименты по модификации ДНК с целью увеличения срока жизни. Одни из наиболее успешных оказались опыты по модификации ДНК фруктовой мухи. После введения в ДНК фермента теломеразы муха жила в два раза дольше. А вообще, есть масса реальных фактов и идей.
— Даже не знаю, что сказать, — очевидно, что скептицизм Джил пошатнулся. — Если это все правда, то почему никто об этом не говорит и не знает? Почему никто не бросился разрабатывать эти идеи? Давно вся пресса предвещала бы вечную жизнь. Это же сенсация.
— Не спеши, до сенсации тут очень далеко. Это отдельные эксперименты. Подобные исследования и реальное продление жизни человека все–таки совсем не одно и тоже. Я тебе рассказал о них, как пример существования практических, научных результатов. В целом, все это, конечно, не реальность завтрашнего дня, но именно поэтому я и затрудняюсь спешить с выводами в моих опытах. Вдруг что–то в моих экспериментах или в самом вирусе как–то повлияло на продолжительность жизни клеток? Это же не один и не два образца. Получается, что у меня есть целый ряд странных фактов и результатов, а объяснить их, пока не разберусь, я не могу! Понимаешь?
— Видишь, все–таки насчет счастья я права! Может, и ты прав тоже. Сколько гениальных открытий и изобретений родилось именно так, по ошибке. А что, я с удовольствием пожила бы лет триста или пятьсот. Сколько всего можно успеть сделать, попробовать!
Джил быстро отказалась от своего изначального неверия, и ее сознание уже трудилось над фантастическими перспективами долгожительства. Невольно Моррис замечтался о том же самом. Почему бы ему и в самом деле нечаянно и негаданно не оказаться на пороге гениального открытия, которое он все время так искал.
Мечта человека о бессмертии так же стара, как он сам. Пусть не бессмертие, а только реальное удлинение жизни. Разве такая идея не стоит того, чтобы посвятить ей годы работы? Разговор молодых людей окончательно перешел в мир фантазии и мечты.
Подарить человечеству бессмертие. Этот бесценный дар, к которому мы все так стремимся, но который до сих пор был атрибутом лишь мира грез. Не станет ли продление жизни тем самым поворотом в истории пути человечества к миру настоящей мудрости и счастья, о котором мы так много говорим. Наконец, мы сможем накопить тот опыт, те знания и то понимание мира, которое приходит только с возрастом, но уже не может изменить наш мир. Наконец у нас появиться время применить эту мудрость, сделать мир таким, каким мы видим его в своих мечтах. Забыть об этой мелочной суете и стремлении урвать место под солнцем. Наконец такие цели жизни действительно потеряют свое влияние и значимость по сравнению с бесконечностью впереди, уйдет вечный страх упустить возможность воспользоваться отведенном тебе мигом, страх не успеть, опоздать обустроить собственную жизнь, ведь она так коротка. Каждый получит достаточно времени постичь истинные ценности и радость их созидания, а не испытывать неутолимый голод эгоизма. Даже самый последний неудачник получит возможность найти себя, получит время изменить себя и свою жизнь. Позволит каждому прикоснуться и познать вечность жизни, стать частью этой жизни, этого мира, а не мимолетной бабочкой–однодневкой.
Джил и Моррис настолько замечтались, что не заметили наступившего вечера и отсутствия солнца, скрывшегося за вершинами высокого берега. Ярко оранжевые лучи отражались на небе и окрашивали все вокруг неестественными красками экспрессионистов. В этих красках остановились последние признаки движения и даже вечный океан затаил дыхание, прислушиваясь к их разговору.
Андрей склонился над столом и сосредоточенно вырисовывал замысловатые узоры в блокноте. Как куратор научно–исследовательских лабораторий старого корпуса он должен присутствовать на каждом плановом совещании отделов «HR». Совещания проводились не часто, раз в три недели, чаще всего носили формальный характер, были скучны, но обсуждались конкретные вопросы по работам, проводимым в разных отделах, когда присутствовала необходимость их взаимодействия в решении проблем общего характера. В совещаниях участвовали специалисты, имеющие непосредственное отношение к обсуждаемой проблеме, и на собрании присутствовало не более четырех–пяти человек. Такие порядки установил Рой, хотя они поддерживались и Хэнком. Они оба не являлись приверженцами многочисленных собраний, где большинство участников делали вид заинтересованности или вставляли многозначительные реплики, не имеющие практического значения и вся цель которых лишь подчеркнуть живое участие, их сказавшего. Надо отметить, что в «HR» это худшее, что мог сделать участник собрания в присутствии Роя. Гораздо безопаснее было откровенно заснуть от скуки. Бесполезные реплики не оставались незамеченными, долго не забывались и вызывали бурю эмоций и поток издевательств со стороны Роя. Если нечего сказать, то нечего и воздух сотрясать! Однако, деловые замечания и предложения также не оставались без внимания. Рой легко мог отложить все дела и продолжать обсуждение столь долго, сколь это понадобиться, даже если он лично имел противоположную точку зрения.
