— И у тебя доброе и великодушное сердце, — сказал он, ласково коснувшись ее щеки. —.Я довольно часто бываю занят только собой. А ты в отличие от меня прежде всего думаешь о других. Это редкий и прекрасный дар.
— О Роберт! — Она потянулась к нему, ожидая, что сейчас он заключит ее в объятия, но в этот момент карета попала колесом в рытвину на дороге, Виктория потеряла равновесие и слетела со скамейки. — Ой! — воскликнула она от неожиданности.
— А-ах! — взревел Роберт от боли.
— Боже мой, Боже мой! торопливо пробормотала Виктория. — Что случилось?
— Твой локоть, — прохрипел он.
— Что? Прости, я не расслышала… — Карета снова подпрыгнула, и ее локоть опять врезался ему в живот. По крайней мере ей так показалось.
— Прошу… убери… его… сейчас же!
Виктория кое-как забралась на сиденье, высвободив свою руку.
— Прости пожалуйста, — повторила она. Потом вгляделась в него повнимательнее: он согнулся пополам, и даже в сумеречном свете ей было видно, что лицо его приобрело зеленоватый оттенок. — Роберт, — неуверенно позвала она его, — с тобой все в порядке?
— В ближайшие несколько минут нет.
Она пристально разглядывала его в течение минуты, потом отважилась спросить:
— Я ударила тебя локтем в живот? Уверяю тебя, я ненарочно.
Все еще не разгибаясь, он вымолвил:
— Нет, эта боль бывает только у мужчин, Виктория.
— О-о-о, — выдохнула она. — Я понятия не имела.
— Ничего удивительного, — пробормотал он. Прошла еще минута, и вдруг Виктории пришла в голову ужасная мысль.
— А это не навсегда?
Он затряс головой.
— Не смеши меня. Пожалуйста.
— Извини.
— Перестань извиняться.
— Но мне и в самом деле очень жаль.
— Холод, голод и в довершение ко всему чуть не стал калекой, буркнул Роберт себе под нос, — Я что, проклят, что ли?
Виктория решила, что это риторический вопрос. Она отвернулась и постаралась сосредоточиться на проплывающих за окном пейзажах Кента. Со стороны Роберта примерно в течение десяти минут не было слышно ни звука, и когда она уже решила, что он заснул, он легонько потряс ее за плечо.
— Да? — сказала она, обернувшись к нему. Он улыбался.
— Я чувствую себя гораздо лучше.
— О! Я рада за тебя, — ответила она, не будучи до конца уверена, что в данном случае это подходящие слова.
Роберт придвинулся к ней, в глазах его заблестел хорошо знакомый огонек.
— Нет, мне значительно лучше.
Виктория мысленно пожелала, чтобы он перестал говорить загадками.
— Ну хорошо, — сказала она. — Тогда я очень рада за тебя.
— Не уверен, что ты правильно меня поняла, — пробормотал он.
Виктория хотела было сказать, что она, наоборот, уверена, что ничего не поняла, но не успела она открыть рот, как Роберт закинул ее ноги на скамью и уложил ее на спину. Она издала удивленный возглас, но он закрыл ей рот поцелуем.
— Я в полном порядке, — пробормотал он, не отрываясь от ее рта. — В полном, — поцелуй, — полном, — поцелуй, — порядке.
Он поднял голову, и на губах его заиграла ужасно знакомая улыбка. —
Хочешь, я тебе это продемонстрирую?
— Здесь? — ахнула Виктория. — В карете?
— А почему бы и нет?
— Потому что… Потому что… Это неприлично!.. Должно быть.
Роберт вскинул голову. Голубые глаза его озорно поблескивали.
— Да что ты говоришь? Не припомню, чтобы твой отец читал проповедь на эту тему.
— Роберт, говорю тебе, это не принято.
— Конечно, — согласился он, водя губами по ее шее. Ее кожа была теплой, нежной и все еще пахла его сандаловым мылом. — При других обстоятельствах я не стал бы предаваться этому прямо в карете, но ведь я должен тебя успокоить.
— Ах, значит, это ради меня?
— Ты так расстроилась по поводу возможных последствий моего ушиба…
— Нет-нет, — возразила она, с трудом переводя дух. — Теперь я вижу, что ты вполне здоров.
— Но я все-таки хочу убедиться, что у тебя не осталось никаких сомнений. — Он обхватил ее лодыжки, и его руки заскользили по ее ногам.
Волна жара подымалась выше и выше, грозя захлестнуть ее с головой.
— Никаких сомнений.
— Ш-ш-ш, поцелуй меня. — Он мягко покусывал ее губы, его руки скользили вверх и вниз вдоль изящных изгибов ее бедер, затем сомкнулись внизу, поглаживая ее ягодицы.
— Я думала… — Она откашлялась. — Я думала, ты не собирался делать этого снова, пока мы не поженились.
