Когда час спустя Виктория проснулась, первое, что она увидела, открыв глаза, была сияющая физиономия Роберта. Он лежал рядом, опершись на локоть, и у нее возникло подозрение, что он наблюдал за ней все то время, пока она спала.
— Сегодня, — радостно объявил он, — самый подходящий день для того, чтобы пожениться.
Виктория решила, что ослышалась.
— Что ты сказал?
— Пожениться. Муж и жена, понимаешь?
— Ты и я?
— Нет, на самом деле я пекусь о ежиках, живущих в саду, — их непременно следует соединить священными узами брака. Страшно подумать, сколько лет они прожили во грехе! Сердце кровью обливается.
— Роберт, — сказала Виктория, давясь от смеха.
— А их потомство, все эти маленькие ежата, они ведь незаконнорожденные. Подумай, какой позор! Их родители плодились и размножались, прямо как кролики. Или как ежики, если уж на то пошло.
— Роберт, это серьезный вопрос.
Легкомысленная усмешка исчезла из его глаз, и Роберт бросил на нее страстный взгляд.
— Я сейчас серьезен, как никогда. Виктория сказала, тщательно подбирая слова:
— А тебе не кажется, что сегодня еще рано? Брак — это очень серьезно. Мы должны хорошенько все обдумать.
— Я уже целый месяц только об этом и думаю.
Виктория села на постели, натянув на себя простыню, чтобы прикрыть наготу.
— Но я-то еще не думала. Сейчас я не готова к такому решению.
Лицо его окаменело.
— Ты должна была подумать об этом перед тем, как постучать в мою дверь.
— Тогда я ни о чем не думала, кроме…
— Кроме чего? — резко спросил он.
— — Я обидела тебя, — прошептала она. — И я хотела…
Он вскочил с постели. Скрестив руки на груди, он гневно глянул на нее сверху вниз, совершенно забыв о том, что на нем совсем ничего не надето.
— Ты занималась со мной любовью из жалости? — прошипел он.
— Нет! — Она в отличие от него не могла забыть про его наготу и поэтому не смела поднять глаза.
— Посмотри на меня! — приказал он, голос его стал хриплым от ярости.
Она подняла глаза на несколько дюймов, но тут же снова опустила.
— Ты не мог бы одеться?
— Такая скромность несколько не к месту, ты не находишь? — огрызнулся он, но тем не менее натянул панталоны.
— Я сделала это не из жалости, — сказала она, взглянув наконец ему в лицо, хотя, будь ее воля, она бы посмотрела лучше на потолок, или на стену, или даже на ночной горшок в углу. — Я сделала это потому, что хотела это сделать, и я думала только о сегодняшнем дне, а не о будущем.
— Мне трудно поверить, что женщина, которая превыше всего в жизни ценит постоянство, вдруг согласилась на короткое любовное приключение.
— Я не думала об этом именно в таком смысле.
— Тогда в каком смысле ты об этом думала? Виктория взглянула ему в глаза, увидела в них боль, которую он старался скрыть под маской гнева, и поняла, как важен для него ее ответ.
— Я не полагалась на рассудок, принимая это решение, — мягко сказала она. — Я думала сердцем. Я увидела тебя в окне, ты выглядел таким печальным и одиноким…
— И ты решила меня пожалеть, — горько заметил он.
— Я сделала это не только ради тебя, но и ради себя тоже. Наверное, мне просто хотелось почувствовать себя любимой.
В его глазах зажглась надежда,
— Ты любима, — горячо сказал он, потянулся к ней и сжал ее руки в своих. — И ты будешь чувствовать себя любимой каждый день своей жизни, если только позволишь это себе. Виктория, выходи за меня замуж. Стань моей женой и сделай меня счастливейшим из смертных. Стань моей женой, и в твоей жизни воцарятся мир и спокойствие. И, — добавил он, и голос его перешел в хриплый шепот, — любовь. Ибо я люблю тебя так, как ни один мужчина никогда не любил женщину.
Виктория хотела удержать подступившие к глазам слезы, но его слова слишком глубоко тронули ее, и она почувствовала, что щеки стали влажными.
— Роберт, — начала она, не зная толком, что собирается сказать, — я так долго не…
— У тебя может быть ребенок, — перебил он ее. — Ты подумала об этом?
