— Ты ведьма?
Она показала на вывеску над дверью.
— Ты лечишь животных; это я поняла. Ты лечишь их при помощи магии?
— Нет. По возможности при помощи медицины, хотя я всегда считала, что тут большую роль играет везение.
— Тогда для чего, — рыжеволосая девушка показала на круги из камней жестом обвинителя в суде, — у тебя эти кольца фей?
Бидж непонимающе взглянула на камни, которые она, в соответствии с инструкциями доктора Протеры, использовала для астрономических наблюдений.
— Определенно не для встречи с феями, — сказала она наконец.
— Может быть, они фокусируют линии Леи? Увеличивают нормальную энергию?
— Насколько мне известно, ничего такого они не делают. Они положены, чтобы служить координатами при астрономических наблюдениях.
Девушка нахмурилась:
— Такая теория всегда высказывалась применительно к Стоунхенджуnote 4. Я никогда в нее не верила.
— Ну, я не могу ручаться за Стоунхендж, — ответила Бидж решительно, — потому что его строила не я. Но эти камни положила я сама и могу показать тебе, как ими пользоваться.
Однако она не сделала попытки принести свою тетрадь с записями. Посетительница раздражала ее.
Рыжеволосая девушка почесала затылок:
— Ты говоришь совсем как кто-то из моего мира; более того, как жительница Виргинии. Как тебя зовут?
— Бидж Воган, — ответила Бидж, но руки не протянула: в ней она все еще сжимала ловилку. — А тебя?
— Фиона Беннон. — Гостья сказала это скромно, но в ее голосе проскользнула нотка ожидания, как будто она надеялась, что в один прекрасный день это имя станет знаменито.
— Фиона… — Имя и в самом деле показалось Бидж знакомым. — Мне полагалось бы знать тебя?
— Может быть. — Теперь уже надежда в голосе была явственной. Совершенно очевидно — девушка ужасно хотела быть известной.
Бидж, как это от нее, по-видимому, и ожидалось, задумалась:
— Я училась в Виргинии; судя по твоей футболке, ты тоже.
— В Западно-Виргинском. — Девушка кивнула. — Занимаюсь вещами, к технике отношения не имеющими, хотя и живу в ужасно технизированном мире. Я на последнем курсе. — То, как она произнесла последнюю фразу, напомнило Бидж исторические романы: так герои говорят о своем посвящении в рыцари или о благородном происхождении.
— Ты написала «Науку магии», — неожиданно вспомнила Бидж.
— Ты читала ее? — Фиона была удивлена, но, как заметила Бидж, вовсе не смущена. — Где?
— В университетской библиотеке, в отделе рукописей. — Бидж нашла там эту статью, когда пыталась узнать все, что можно, о Перекрестке. — Разве она где-нибудь опубликована?
То, как недовольно посмотрела на нее Фиона, показало Бидж ее ошибку.
— Конечно, нет. Пока ничего про Перекресток публиковать нельзя. — Но тут же раздражение сменилось жгучим интересом. — Скажи, ты согласна с тем, что там написано?
Не «понравилась ли тебе статья», а именно «согласна ли?».
— Основная идея показалась мне очень любопытной, — осторожно ответила Бидж. Фиона нахмурилась:
— Это просто вежливый способ сказать, что ты не веришь в то, что магию можно изучать. Впрочем, ты занимаешься наукой; вероятно, поэтому ты предубеждена.
— Медицина — скорее практика, чем наука. В ней научно то, что работает. Или, — добавила Бидж честно, — то, на что ты надеешься, что оно сработает.
— И иногда ты не знаешь, почему оно работает.
— Один из моих преподавателей всегда говорил: «Врач не предполагает, он знает». — Бидж скопировала тягучий выговор Конфетки. — Это единственная ложь, которую я от него слышала. Думаю, он потому так говорил, что хотел, чтобы студенты старались всегда действительно знать. — Бидж почувствовала, что ей хочется больше выяснить о Фионе. — Не зайдешь ли выпить чаю?
Фиона улыбнулась и сразу стала милой и веселой.
— А у тебя есть чай без кофеина?
— Ну так скажи мне, — спросила Бидж, ставя на огонь чайник, — сколько времени ты живешь на Перекрестке?
Фиона удивленно посмотрела на нее, но тут же сообразила, почему был задан вопрос.
— Ах да, ты же видела, что я пришла пешком. Я тут всего недели две — с начала осеннего семестра.
Пока Бидж заваривала чай, Фиона болтала о том, чего ей здесь не хватает: сообщений по компьютерной сети, сидения на галерке на концертах, орущего в два часа ночи радио. Бидж слушала, удивляясь тому, какой отклик все это вызывает в ней самой. Когда она училась в Западно-Виргинском, поездка домой занимала меньше одного дня; она никогда не училась за границей, никогда даже не уезжала из родной страны больше чем на две недели. До тех пор, пока она не поселилась на Перекрестке, она не представляла себе, что это значит — быть вдали от дома.
