Дафни свернулась клубочком у ног девушки, сначала громогласно мурлыча, потом, когда уснула крепко, начав похрапывать. Это обстоятельство заставляло Бидж регулярно выслушивать животное, выясняя, все ли у него в порядке с легкими. Бидж улыбнулась, вспомнив, как Ли Энн, которой она рассказала о своем беспокойстве, спросила: «Тебе что, скучно без телевизора и нечем себя занять?»
Кто-то громко постучал в дверь. Бидж поднялась, расправив шаль так, чтобы она скрыла ее правую руку с вынутой по дороге из ящика стола ловилкой — коротким мечом с широкой гардой, изогнутой с концов. Девушка поставила лампу так, чтобы она освещала ее сзади, оставляя руку в тени. Опыт, обретенный ею на Перекрестке, научил ее предусмотрительности.
Она отперла дверь и приоткрыла ее, стоя сбоку — так, чтобы видеть своих гостей. Раздался топот звериных лап, и Бидж отступила от двери, пригнувшись, и подвинула лампу так, чтобы свет падал за порог. Два круглоухих и тупоносых щенка с большими лапами с разбега затормозили около двери и принялись внимательно рассматривать Бидж. Третий щенок, меньший, налетел на них сзади; те оскалились на него, и малыш попятился.
Все трое были серыми, с серебряными глазами и маленькими задранными вертикально вверх хвостиками. Бидж немедленно влюбилась в них.
— Идите сюда, — позвала она, опускаясь на колени. — Да не бойтесь! — Когда она протянула руку, щенки отступили. Бидж отбросила в сторону шаль, спрятав под ней ловилку, и попробовала снова, издавая успокоительные звуки.
Дафни проснулась и зашипела. Бидж замахала на нее руками:
— Тихо!
Оскорбленная кошка-цветочница прыгнула на кровать и за неимением цветов — привычного камуфляжа — натянула на себя одеяло.
Постепенно щенки перестали прижимать уши и начали приближаться к Бидж. По-видимому, их испугала именно шаль — предмет, им незнакомый.
— Ну вот. Молодцы, мои хорошие. — Бидж наконец удалось погладить одного; щенок осторожно понюхал руку, сморщил нос и снова попятился.
— Ах ты. Господи! Похоже, я пахну не так, как надо?
Бидж услышала шаги и встревоженно подняла глаза. Ну конечно, здесь должен быть кто-то еще: не могли же щенки постучаться в дверь.
У женщины, как и у самой Бидж, были темные волосы и темные глаза. Может быть, поэтому-то щенки и рискнули подойти к Бидж — она не знала точно, хорошо ли видят волчата.
Присмотревшись внимательнее, Бидж заметила выдающиеся скулы и слегка раскосые глаза; во внешности женщины было что-то азиатское. Одета она была в белую блузу и черные брюки из домотканого холста. Бидж показалось, что она видела женщину раньше.
— С ними все в порядке? — быстро спросила та. На ее лице были написаны горе и забота. Она походила бы на портрет французской крестьянки девятнадцатого века, если бы не сверкающие очень белые зубы.
— Я ничего не могу сказать, пока не осмотрю их. Мне не хотелось бы быть грубой, но нельзя ли отложить все это до утра? Мои обычные часы приема — от рассвета до заката. — В стране, где не существовало часов, Бидж пришлось определять время именно так.
— Они не могут ждать.
— Ну хорошо. — Даже на Перекрестке приходилось считаться с прихотями клиентов. — Я осмотрю их сейчас. Ты хозяйка этих щенят?
— Нет, — ответила женщина гордо, почти высокомерно. Только тут Бидж с дрожью осознала, почему она показалась ей странной.
Но женщина уже вошла в коттедж, и Бидж оказалась отрезана от своей шали и ловилки под ней.
— Это мои дети, — отчетливо сказала гостья, сжимая плечо Бидж.
