— Великие должны знать, кто это сделал, — наконец выдавил он. Стоящий рядом Брандал бросил на него мрачный взгляд.
Конфетка поскреб в затылке:
— Не могу даже представить себе, какой зверь способен на такое. — Он показал на длинную и глубокую рану. — Кто-то вцепился ей в шею и располосовал грудь одним ударом. — Филдс продолжал смотреть на него, и Конфетка неохотно добавил: — Может быть, грифон?
— Нет, — быстро вмешалась Бидж. — Они не сделали бы этого. — Она опустилась на колени и принюхалась к перьям вокруг раны. Ощущался запах тухлых яиц — так пахнет болотный газ; правда, следов ожога она не нашла. — Это сделала химера, — уверенно проговорила Бидж.
— Кто-кто? — резко переспросил Конфетка. — Кто они такие и почему ты мне ничего не говорила?
— Это мигрирующие животные. Частично львы, частично орлы, частично скорпионы. А не говорила я вам о них потому, что они редко здесь появляются. — Бидж спросила Филдса: — Что еще мне следует рассказать о них?
Тот ответил только:
— Мне и этого-то о них говорить не хотелось бы.
— Но все-таки ты думаешь, что это сделали они?
— Я не хотел бы… — Но, глянув в огромные глаза терпеливо ожидающих птиц, Филдс сказал, сникнув: — Да. Это их работа. Бедные глупые твари, они с такой легкостью разбивают сердца…
— Рана нанесена очень умело, — вмешался Конфетка. — Если химеры так глупы, как ты говоришь, тогда кто-то направлял их. — Когда Филдс ничего не ответил, Конфетка спросил: — И что же теперь?
— Великие уничтожат их всех.
Бидж без всякого выражения прошептала:
— Целый вид?
— И одновременно грифонов, которые сделают все, чтобы остановить их.
— Не могу себе представить, — медленно сказал Конфетка, — что птицы рок смогут… — Он умолк. Конечно, смогут.
Пока они кололи птице рок Т — 61, Бидж все время слышала ее затрудненное дыхание. Потом звук стих, и Бидж приложила ухо рядом с обнаженной артерией — ей был слышен мощный стук сердца. Потом он стал реже и слабее, и Бидж вытащила стетоскоп.
Конфетка, введя последнюю дозу, сделал шаг назад:
— Ну вот и все. Надеюсь, этого хватит. Бидж подняла глаза и убрала стетоскоп:
— Она умерла. — Девушка чувствовала себя опустошенной и усталой, хотя вся процедура заняла меньше часа.
— О'кей. — Конфетка глянул вверх. — Что теперь? Огромные клювы над ними поднялись, и птицы переглянулись; их голубые глаза быт безжалостны. Конфетка повернулся к Филдсу:
— Насколько они умны? Как много ты сможешь им объяснить?
— Они достаточно умны, чтобы понять: она мертва. Объяснения тут ничего не значат, Конфетка. Теперь они будут решать, кого из нас им следует убить.
— Кого это «нас»?
Филдс поднял кустистую бровь:
— Химер, людей. Разве ты не хотел бы сохранить жизнь всем?
Конфетка растерянно пробормотал:
— Ну, некоторым больше, чем другим…
Вперед вышел Брандал:
— Я найду тех, кто это сделал, обещаю. Я сам накажу их.
Один из огромных клювов медленно склонился, почти задев за камень.
— Я должен просить вас не преследовать химер, — продолжал Брандал. — Ради друга… — Он посмотрел на Филдса. — Я прошу вас об этом ради друга, которого я люблю и уважаю.
— Ты сказал ему, — шепотом обратилась Бидж к Филдсу.
— А тебе кто сказал? — тоже шепотом спросил Филдс.
— Проклятие, только мне никто ничего не говорит, — с отвращением бросил Конфетка.
— Я прослежу за тем, — продолжал Брандал, — чтобы виновные понесли наказание, когда будет точно выяснено, кто виноват. Все, о чем я вас прошу, — это пока оставить все как есть. — Он помолчал. — Включая наш договор. Ешьте любого из нас, кого захотите, летайте по ночам где хотите, но только защищайте Перекресток.
Последовало долгое напряженное молчание. Бидж с изумлением смотрела на Брандала; тот стоял, бесстрашно глядя в жестокие глаза, — само олицетворение королевского достоинства.
Все птицы рок, за исключением той, которая принесла грузовик, отвернулись от людей. Бидж вцепилась в Филдса, а Конфетка ухватился за скалу, когда могучие крылья взметнули пыль и даже небольшие камни. Через секунду они остались одни под полуденным солнцем, на огромной скале с пустым гнездом и двумя птицами — одной живой, другой мертвой…
