— Пределом дальности действия современных телепередатчиков, — говорил он, — является расстояние прямой видимости, то-есть линия горизонта. Ведь ультракороткие радиоволны, применяемые для телевизионных передач, распространяются лишь по прямой, не огибая кривую поверхности земного шара, как длинные волны, и не отражаясь от ионосферы, как короткие радиоволны. Таким образом, это расстояние можно увеличить, лишь увеличив высоту мачт, несущих передающую или приемную антенну.
Счастливцы москвичи, ленинградцы! Не выходя из квартир, они могут видеть на экранах телевизоров цветные передачи. Сорок-пятьдесят километров — гарантированное расстояние для приема телевизионных передач...
— Послушай, — перебил я. — Мне известно, что был сделан опыт посылки радиосигнала даже на Луну.
— Правильно, — согласился Володя. — Это была как раз волна ультракоротковолнового диапазона. Такая волна, соответственно усиленная, могла достичь и Марса. Я работаю над увеличением дальности приема передач ультракоротких радиоволн. Интерес к этому делу побудил меня оставить Москву и поселиться здесь, где нет таких помех, нет телевизионных передач и где я или не увижу ничего, или приму на экран и Москву, и Киев, и Ленинград.
— И Варшаву, и Прагу, и Париж, не так ли? — закончил я.
— Будем пытаться, — скромно сказал Владимир Сергеевич. — Но пока хвалиться нечем.
Чувствительность телевизора Владимира Сергеевича во много раз превышала чувствительность обычного. Кроме высокой антенны, в его схему были включены особой системы фильтры, позволяющие резко уменьшать помехи и хорошо отстраиваться от волн, кроме той, на которую был настроен приемник. Многокаскадные усилители, помещенные в отдельном шкафу, о котором я уже упоминал, могли усилить принимаемые сигналы во много миллионов раз без малейшего искажения. Эти сигналы и управляли движением потока электронов, составляющего электронный луч. И этот луч, как карандаш, рисовал цветное изображение на экране.
Телевизор Владимира Сергеевича настраивался на любую волну первого десятка метров, а любое число строк цветного или черно-белого изображения, от 405 до 1200, автоматически преобразовывалось специальным прибором на 625 строк. В числе строк большем, чем 1 200, не было необходимости. Уже при 1 050 строках изображение разбивается почти на полтора миллиона элементов, а сетчатка глаза человека в состоянии различать изображение, составленное не более чем из двух миллионов элементов. Следовательно, дальнейшее увеличение числа элементов не увеличило бы заметно четкости изображения.
Телевизор был установлен на столике с колесиками, так как случалось, что перемещение его в другое место комнаты или даже поворот вокруг оси резко улучшал качество изображения. Небольшой штурвал, укрепленный в стене, поворачивал в нужном направлении антенну сложной конструкции.
Каким же образом радиоволны все-таки доходили до антенны Владимира Сергеевича? Об этом мало знал и он сам. Он мог только сказать о необыкновенной чувствительности своего телевизора. Можно было предполагать, что какая-то часть волны, слишком слабая для того, чтобы ее уловили обычные приемники, все-таки огибала Землю. При благоприятных условиях приемник Горева мог принимать все станции Европы, но были дни, когда приемник вообще не принимал ничего.
Однако такие перерывы становились все реже. Ликвидировать их совсем, сделать возможным прием в любое время любой передачи телевизионных радиостанций пока восточного полушария, а потом и западного было целью работ талантливого инженера-изобретателя.
У Владимира Сергеевича был помощник и ученик — восьмиклассник, сын соседа, Петя. Он вертел штурвал антенны, возил по всей комнате тяжелый столик с телевизором и мастерил, пользуясь консультацией своего шефа, оригинальные радиоприемники.
Однажды вечером мы втроем уселись у экрана телевизора.
— Что будем смотреть? — спросил меня как гостя Володя.
— Конечно, в первую очередь Москву, — попросил я.
Признаться, я немного волновался: мысль о возможности видеть телепередачу на таком расстоянии не укладывалась в голове. Я как будто шагнул через границу реального в другой, фантастический мир.
