Роман прочистил зубы и сложил руки на груди.
— Ты прав, Тимофей Тимофеевич, — он и заглянул великану прямо в глаза. — Только вот ответь и ты на вопрос. Какой у тебя план действий? Как ты планируешь эвакуировать экспедицию?
Буров не ответил. Только смотрел на Романа долго, испытывающе.
— Отвергаешь — предлагай. Всё ж просто, Тимофей. Усомнился во мне и хочешь решать? Хорошо. Я сложу с себя полномочия, но только вот чего скажи мне, друже: ты сам-то не дышал триполием? И другие им не дышали, нет?
Буров повёл плечами. Хоть пасмурное лицо и не выражало ничего, командир понял, что попал в цель.
— Кто ещё против порыться в голове Ганича? Кто считает так же? Что я просто насмотрелся галлюцинаций?
— Не нагнетай, — прогудел Буров и вернулся на место. — Никто так не считает. Только я. Признаю — перегнул палку.
— Предлагаю голосовать… — несмело вставил Трипольский.
— Обязательно проголосуешь! Как-нибудь. А пока, — Роман зло покусал щёку, — приказываю: капитану Неясовой подготавливаться к погружению, капитану Бурову оказывать ей техподдержку по всем возможным вопросам с реаниматором, лейтенанту Иванову — ПИМ в зубы и ни на шаг от Ренаты Дамировны! Не слышу!
— Есть, — хором ответили космопроходцы.
— Ему, скорее всего, не пережить погружения, — примирительно произнёс Буров.
— Выживет — молодец. Вернём настройки реаниматора обратно, не проблема, — отозвался Роман. — Нам гораздо важней сейчас две вещи. Нужно выяснить что это за Слово такое, за которое нам посулили помощь.
— А второе? — спросил Иванов.
— Отчёт по Ясной. Настоящий, не тот винегрет, что мы видели.
— Его нет, — уже уверенней встрял Трипольский. — Никакого отчёта нет и не было никогда. Ну, в привычном нам смысле.
— То есть? Поясни.
— Когда Михайлов наш, — Фарадей кивнул в сторону медблока, — возвращался на Землю, обе женщины-психосервера уже пропали. Некому было вкладывать отчёт ему в голову. Всё, что он принёс с собой в Новосибирск, да и в Вашингтон — его личные воспоминания. И только.
— Всё так, Лёша. Только воспоминания эти сейчас могут оказаться дороже, чем рукопись «Отечества» Виктора нашего незабвенного Кима.
На какое-то время повисла тишина.
— Нужно настроить систему внешнего наблюдения. Мы тут как щенки в коробке, — резонно предложил Буров.
— Ты говорил уже.
— И ещё скажу. Это первостепенная задача. Не в голову Ганичу лезть надо, а на крышу модулей. Ты знаешь, Роман Викторович, я суеверный. Потому очень прошу — пусти сначала «глаза» починить. Потом уже остальное.
— Дельно… — признал Роман. — А при чём тут суеверия?
— Не обращай внимания. Встал не с той ноги.
Наружу пошли втроём: сам командир, Буров и Иванов. Последний остался часовым у входа в модули, в то время как старшие офицеры двинулись в обход, высматривая гнёзда камер. Почти все нашлись целыми и расчехлёнными. Разве что пару пришлось заменить.
— Как кувалдой кто приложил… — заметил Роман, глядя на выскочившие из «глаза» линзы и торчащие провода.
— Это, думаю, при посадке… Удивительно даже, что остальные целы.
— Почему?
— Да просто исходя из обстановки, — невесело отмахнулся Буров и опустил на своём «Сапфире» второй светоотражающий слой. — «Осы» из модулей запросто пропадают, Иконников не сегодня-завтра по воде пойдёт, Слово это… Да и Кислых… как там она о себе сказала?..
— «Раньше была одной из них».
— А сейчас она кто? Не одна из нас? Допустим даже, что всё тобою виденное — не галлюцинация. Допустим. Вдруг она с белотелыми? Попала под их контроль? Почему она сказала именно так? «Была»…
— Шут её знает, — устало вздохнул Роман, следя за датчиком движения.
— Вот и я говорю — надо думать. Не бросаться очертя голову.
— Никто некуда не бросается, Тимофей. Пока мы всё ещё тут. За Ганичем никуда идти не нужно, он в медблоке.
— А Рената? О ней подумал?
— Не рви душу.
Эфир ненадолго затих. Буров проверял последние камеры, и можно было возвращаться.
— Не принимай близко к сердцу, Роман Викторович. Кто-то должен вставать поперёк, понимаешь же. Чтобы думалось лучше.
— Понимаю. Не дурак.
Всё чаще казалось, что кругом большой спектакль. Нет, Карина и прочие весёлости Ясной были отнюдь не декорациями — проверено кровью. Ощущение обмана таилось в другом. Роман начинал подозревать, что они, тридцать третья экспедиция в полном составе, даже не разведка боем, что было бы не так противно, а всего-навсего мишень. Тепловая ракета, отбрасываемая истребителем для отвлечения зенитных снарядов. Белотелые — чем не «зенитные снаряды» Ясной? Если так, то это значило одно: связь с этой планетой восстановили давным-давно. И вполне возможно, что на Ясной куда больше землян, чем они считают…
