— Нам нужны сторонники. Люди, похожие на вас, пользующиеся авторитетом в обществе. И в то же время такие, кто не исключает возможности подобного способа перехода для себя.
«Перехода». Ах вот какой эвфемизм они теперь употребляют.
— Вы можете снять видео для YouTube. Дать несколько интервью. А возможно, когда-нибудь сами воспользуетесь нашими услугами…
Копески извлек из своего портфеля брошюру. Книжка в приглушенных тонах, на хорошей бумаге, с цветами на обложке. Не лилии и не маргаритки, отметил для себя Райм, а розы. Заглавие над букетом — «Возможность выбора».
Доктор положил ее на столик рядом с Линкольном.
— Если вы любезно позволите нам воспользоваться вашими услугами как социального спонсора, мы обещаем не только предоставить вам свои услуги совершенно бесплатно, но и гарантируем определенную компенсацию. Мы, как ни странно для столь немногочисленной организации, живем очень неплохо, даже, можно сказать, процветаем.
«И, по-видимому, расплачиваетесь наличными», — подумал Райм.
— Нет, полагаю, я не тот человек, который вам нужен.
— Единственное, что от вас требуется, только выступить с признанием, что вы когда-то вполне серьезно рассматривали возможность эвтаназии для себя. И мы снимем вас на видео. И…
Голос, раздавшийся из-за двери, испугал Райма.
— Убирайтесь отсюда вон!
Копески вздрогнул.
Том влетел в комнату в то мгновение, когда доктор снова откинулся на спинку кресла. Увидев молодого человека, он пролил кофе, выронил чашку, та упала на пол и разбилась.
— Подождите, я…
Ассистент Райма, обычно само воплощение спокойствия, на сей раз еле сдерживал себя от переполнявших его эмоций. Лицо у него побагровело, а руки дрожали.
— Я сказал — убирайтесь!..
Копески встал, сохраняя полнейшее внешнее спокойствие.
— Послушайте, я здесь просто беседую с детективом Раймом, — ровным голосом произнес он. — У вас нет абсолютно никаких причин для возмущения.
— Вон! Сию минуту!
— Я не отниму много времени.
— Убирайтесь сию же минуту!
— Том… — начал было Райм.
— Помолчи! — бросил его ассистент.
На лице доктора отобразился недоуменный вопрос: «И вы позволяете своему ассистенту говорить с вами в таком тоне?»
— Я не буду повторять вам десять раз.
— Я уйду, как только закончу то, зачем пришел.
Копески сделал шаг в сторону Тома. Доктор, подобно многим своим коллегам, был в хорошей физической форме.
Но Том уже довольно давно выполнял функции сиделки, что подразумевало перенесение Райма из коляски в постель и обратно, применение физиотерапии — в общем, постоянную физическую нагрузку. Поэтому движение Копески его не испугало. Он приблизился к нему вплотную.
Однако их противостояние длилось всего несколько мгновений. Доктор отступил.
— Хорошо, хорошо, хорошо. — Он поднял руки. — Господи, стоило из-за такой ерунды…
Том поднял портфель Копески, сунул его доктору в руки и почти силой повел незваного гостя к двери. Мгновение спустя криминалист услышал, как дверь хлопнула так, что на стенах задрожали картины.
Через минуту появился Том, явно расстроенный, убрал осколки фарфора и вытер с пола пролитый кофе.
— Извини, Линкольн. Я проверял. Ведь организация на самом деле существует… И я думал…
Он осекся и покачал головой; его красивое лицо помрачнело, руки снова задрожали.
Райм направил свое кресло в сторону лаборатории со словами:
— Все в порядке, Том. Не расстраивайся… Все очень удачно обернулось.
Молодой человек с беспокойством взглянул на Райма. Тот улыбался.
— Теперь мне не придется тратить время на написание благодарственной речи за чертову награду. Я могу прямо сейчас вернуться к работе.
Мы существуем благодаря электричеству. Импульс, проходящий от мозга к сердцу и легким, — одна из разновидностей электрического импульса.
Но электричество способно и убивать.
В девять часов вечера — спустя всего лишь девять с половиной часов после теракта на подстанции MX-10 компании «Алгонкин» — человек в темно-синем комбинезоне «Алгонкин консолидейтед» окидывал внимательным взглядом пространство, открывавшееся перед ним, — место его следующего преступления.
Электричество и смерть…
Он стоял посреди стройки на открытом месте, но никто не обращал на него ни малейшего внимания, ведь он был обыкновенным рабочим среди множества других рабочих. Разная рабочая одежда, разные шлемы, разные компании. Но одно связывало их всех: на тех, кто зарабатывает на жизнь физическим трудом, всегда смотрели и продолжают смотреть свысока «настоящие люди», те, кто живет за счет их труда, — богатые, надменные, неблагодарные.
