— И кто же?
— Клиенты, сделки которых оказались гораздо менее выгодными, чем они рассчитывали. Кроме того, он занимается еще какими-то делами, о которых мне пока ничего не удалось узнать. И если я в ближайшее время о них не узнаю, это будет означать только одно — что он мошенник, а это, в свою очередь, подразумевает наличие у него большой и надежной охраны.
— Из чего можно сделать вывод: он именно та мишень, для которой нужен стрелок типа Часовщика.
— Совершенно верно.
— Однако, — сказал Райм, — вполне возможно, что реальная цель может находиться и на противоположном конце квартала от того офиса, где имела место ложная тревога.
— Думаете, тревога была отвлекающим маневром?
— Не исключено.
— Я передам Артуро. На это дело он выделил своих лучших людей.
— Вы что-нибудь еще нашли относительно содержимого посылки, которую получил Логан? Относительно буквы «I» с прочерками? Платы, буклета и чисел?
— Ничего, одни лишь предположения. А я считаю — и подозреваю: вы со мной полностью согласитесь, — что предположения всегда лишь пустая трата времени.
— Абсолютно с вами согласен, командир.
Райм поблагодарил Луну, и они распрощались. Линкольн взглянул на часы. Было десять вечера. Прошло тридцать пять часов со времени нападения на подстанцию. Райм был в смятении: с одной стороны, он ощущал сильнейшее давление необходимости продвигаться вперед в расследовании дела, которое практически застопорилось; с другой же — чувствовал сильнейшую усталость. Раньше он никогда не испытывал подобной усталости. Ему нужно было хорошенько выспаться. Однако Линкольну не хотелось никому признаваться в этом, даже Сакс. Он задумчиво всматривался в телефонный аппарат, размышляя над тем, что сообщил ему мексиканский полицейский, как вдруг почувствовал у себя на лбу капельку пота, что его разозлило. Райму захотелось стереть ее до того, как кто-то заметит проявление слабости с его стороны, но такой роскоши он давно уже не мог себе позволить. Тогда Линкольн стал раскачивать голову из стороны в сторону и таким образом смахнул каплю со лба. Но это движение привлекло внимание Сакс. Он почувствовал, что она собирается спросить его о самочувствии. А ему очень не хотелось говорить о своем состоянии, так как пришлось бы либо признать, что состояние у него далеко не идеальное, либо солгать. Линкольн резко развернул кресло к доске со схемами и сделал вид, что внимательно их изучает, но в тот момент даже не мог разобрать слов.
Сакс уже было направилась к Райму, как вдруг раздался звонок в дверь. Мгновение спустя у входа в лабораторию послышался какой-то шум, и Том вошел в комнату вместе с гостьей. Криминалист без труда понял, кто перед ним. Посетительница въехала в лабораторию в инвалидной коляске той же фирмы, услугами которой пользовался и сам Райм.
У Сьюзан Стрингер было миловидное лицо сердечком и певучий голосок. Два слова мгновенно напрашивались для ее характеристики: милая и очаровательная.
Тем не менее у нее были быстрые и проницательные глаза, губы постоянно напряжены, даже когда она улыбалась, что свидетельствовало о нелегкой жизни человека, вынужденного постоянно прокладывать себе путь по улицам Нью-Йорка, пользуясь только силой своих рук.
— Таунхаус в Верхнем Вест-Сайде, в который можно попасть практически без труда. Большая редкость!
В ответ Райм только улыбнулся. Во всех ситуациях он сохранял сдержанность. Криминалист много работал, и его работа крайне редко подразумевала общение со свидетелями. Замечания Линкольна, обращенные к Сакс по поводу допроса Сьюзан Стрингер, были, конечно же, только шуткой.
Так или иначе, женщина едва не стала одной из жертв Рэя Гальта — и могла бы погибнуть самым жутким образом, — поэтому, несомненно, ей было что рассказать Райму. А если она к тому же хотела посмотреть на него как на живую знаменитость… ну что ж, он это как-нибудь вытерпит.
Она понимающе кивнула Тому, как бы демонстрируя свое осознание важности — и сложности — обязанностей человека, занимающегося уходом за инвалидом. Он спросил, нужна ли ей его помощь, женщина ответила отрицательно.
— К сожалению, я приехала к вам совсем ненадолго. Уже поздно, и я не очень хорошо себя чувствую.
