Суров похвалил меня за ответную провокацию, устроенную Сашке, ругнул, но несильно, за его обездвижку, оказавшуюся необязательной в тех условиях.
— Пусть ты упустила из поля зрения окружающее, это немалый грех, но — ладно. Но после того, как твои спасители окликнули Сашку, нужно было сообразить, что они готовы вмешаться.
— Сообразила! И спровоцировала их на вмешательство. Могла же я сразу врезать этому актеру так, чтобы он со стула слетел, но — нет, пищала и отмахивалась, как от комара.
— Еще хуже. — Гром был неумолим. — Если заранее предвидела исход, то и сообразить должна была, что применение кольца не только не нужно, но и чревато нежелательными последствиями. Не сообразила?
— Не до того было. Увлеклась, Андрей Леонидович, — признала я свою вину.
— Отвратительно. Где твой былой профессионализм, Юлия? О, господи!
Слушать его было неприятно, но следовало признать его правоту. А когда он узнал, что «жучок» так и остался на рукаве серовского пиджака, то высказался еще обиднее:
— Знаешь, Юлия, мне хочется сейчас замолчать и повесить трубку, — и подвел итог всему моему ресторанному подвигу: — Грязно сработано! Слушай меня внимательно. Завтра постарайся вогнать «жучка» в телефон Серова. Дома, в его конторе ли — неважно. Где он примет тебя для инструктажа, там и поставишь. Лучше, если бы это состоялось у него дома, потому что ты могла бы оставить там свой инфразвуковой излучатель. Надо, Юля! — перебил он мой удивленный возглас. Придется расстаться со своим сокровищем. Назревает комбинация, от которой в недалеком будущем может зависеть многое. Если не попадешь к нему домой, то деваться некуда, подкинешь его в кабинет Серова. Что значит где спрятать? Там, где больше всего пыли. Как ты говоришь: «Это элементарно!» Понятно? И последнее: запомни номер самарского телефона. Позвонишь при первой же возможности, сразу, как туда приедешь, даже если докладывать еще нечего будет. Там расскажут тебе о самарских партнерах серовского «Литера» и немного об их общем бизнесе.
Трубку Гром повесил, не попрощавшись, и этим окончательно испортил мое настроение. Впрочем, несмотря на это, остаток ночи проспала я сном праведницы.
— Подъезжаем уже, — успокоил меня Сашка, заметив, что я вздыхаю. Подумал видно, что утомила меня переполненная автотранспортом дорога. В очередной раз за кисейную барышню принял.
— Куда подъезжаем? — не совсем поняла я его, занятая своими мыслями.
— К дому.
Что и надо. И тут состоялось то, о чем я уже и не мечтала.
— Извини меня за вчерашнее, Юлия Сергеевна, — попросил Сашка почти официально. — Перебрал я. Это не оправдание, но все равно извини.
— Извиняю, — процедила я сквозь зубы, как бы делая одолжение.
— Черт возьми, спасибо! — усмехнулся он. — Я до того тебе признателен!
— Александр! Неужели вы с Серовым всерьез думаете, что я как-то связана с вашими самарскими сволочами?
— Так доказательства обратного отсутствуют. И ехать к ним ты согласилась с радостью. Не уверены, конечно, — сообщил он более миролюбиво. — Ни в чем мы сейчас не уверены, — и, останавливая машину возле старого пятиэтажного дома с лепниной по карнизу, добавил: — Только ехать сейчас, после всего, к ним — все равно что соваться в клетку к хищникам. Тем более по такому поводу.
— Даже ради тысячи долларов?
— Кому как, — ответил он философски.
Дверь нам открыла сухонькая старушка в цветастом переднике, повязанном поверх голубого спортивного костюма.
— Здрасьте!
Она с неодобрением воззрилась на меня, будто подозревая в нехороших намерениях. Сашка, не ответив на приветствие, бесцеремонно отодвинул ее в сторону и шагнул вперед.
— Прошу! — пригласил он меня, едва повернув голову.
Пока я вытирала ноги и стаскивала куртку, он успел заглянуть в комнаты и, вернувшись, спросил у старушки:
— А Николай Михайлович где?
— В подвале твой барин.
Она одернула передник и зашаркала от нас тапочками по паркету темного коридорчика.
— Николай Михайлович один? — вслед ей спросил Сашка.
— Один, — отозвалась она нелюбезно.
Подвал, как назвала его старушка, оказался небольшим, но хорошо оборудованным гимнастическим залом, пройдя через который мы оказались в просторной бильярдной, освещенной по всем правилам ярким светильником, низко висящим над игровым столом.
