— Знаешь что? — Артюха хлопнул себя по торчащей культе. — Извини меня за нравоучение. И оставайся у меня ночевать. Моя кровать — твоя кровать, а я на раскладушечке здесь, на кухне. Поставим будильник на шесть часов, и всюду ты успеешь. А сейчас, да по здешним местам, да с таким грузом, что от меня уносишь, — он кивнул на небольшую черную сумку, стоящую в углу, — куда тебе идти!
Я отказалась, и он огорчился. Не могла же я, исходя из все той же конспирации, объяснить ему, что ночью домой ко мне будет звонить Гром. И дозвонится, когда бы я ни пришла. Лишь бы пришла вообще.
* * *
После выволочки, что устроил мне Гром ночью по телефону, я была внимательна и собранна, будто находилась не в родном Тарасове, а в зоне какого-нибудь очередного локального конфликта, где власти и население существуют в постоянном страхе перед обещанным ракетно-бомбовым ударом и в каждом лопоухом иностранце склонны видеть агента угрожающей стороны. Поэтому Сашку я заметила издалека. Он, неприкаянная душа, отирался возле крыльца нашего офиса и дожидался меня, хмуро поглядывая по сторонам.
Приблизилась я, смотря на него злыми глазами, и прошла бы мимо, не заговори он первым.
— Подождите, Юлия, — окликнул меня Сашка уже почти вослед. Сделав еще два шага, я остановилась на верхней ступеньке и повернулась к нему. Кашлянув в кулак, он так объяснил свое присутствие: — Босс велел привезти вас к нему.
Ой, плохо у него получилось. Все равно что босс повелел мне явиться. А кто он в принципе для меня такой, Серов, чтобы бежать на цыпочках по первому его зову? В ответ я только плечом пожала. Но Сашка и сам понял, что сплоховал с приглашением.
— Сергей занят. Готовит машину к вашей поездке. Поэтому к Серову отвезу вас я, когда закончите здесь свои дела. Босс сказал, что он с вами так договорился.
— Мои здешние дела за пять минут не закончить, так что подождать действительно придется. Может, как освобожусь, мне лучше самой позвонить по номеру, который Николай Михайлович дал, и вызвать машину?
— Дело спешное, — возразил Сашка. — Я лучше дождусь. Так получится скорее, — и добавил, понурившись: — Босс приказал.
— Как знаешь.
Марина, секретерша Светланы Алексеевны, постучалась в дверь моего кабинета через пять минут после того, как я сбросила с себя уличную одежду и подправила макияж, в тот самый момент, когда, посмотрев на телефон, я решала, что лучше — позвонить ей и спросить о занятости Патрикеевны или самой дойти до приемной.
— Юлия Сергеевна, вас Светлана Алексеевна вызывает, — прочирикала она после приветствия. — Вы идете?
Не терпится Маринке, горит рвением!
— Да.
Идя по коридору на корпус впереди ее, я гадала — что за подлость такая стряслась спозаранок и как отвести от себя беду? Оказалось, напрасно я взволновалась. Не удержалась Марина, вывалила новость. Всей беды-то, что во второй раз позвонили из городской администрации, назвали мое имя и попросили отпустить меня ненадолго поработать у них. Суров, его рука, его манера — незаметно вмешиваясь, облегчать жизнь своему агенту.
— Юленька Сергеевна, я на вас в претензии, ей-богу! — встретила меня Патрикеевна любезной песней. — Мы же договорились вчера обо всем. Достаточно было мне позвонить, и все вопросы были бы решены. А вы опять беспокоите высокое начальство. Срочной незавершенки у вас сейчас нет?
— Нет, Светлана Алексеевна.
— Тогда вы свободны.
Она даже вышла из-за стола, чтобы проводить меня до двери.
— Господи, женщина же я! А женщина женщину всегда поймет. У одних дети, у других болезни, у третьих заботы. У вас вот — карьера. Не возражайте, пожалуйста! Большому кораблю — большое плавание.
Неловко мне стало до невыносимости и пришлось сматываться, но так, чтобы торопливость моя не показалась ей пренебрежительностью.
Сашка вез меня молча, и это удивляло. Я ожидала извинений за вчерашнее хамство, они должны быть в сценарии Николая Михайловича, несмотря ни на какие подозрения, или я ошибаюсь в своем о нем мнении.
Наш с Базаном разговор о чрезмерной осторожности Андрея Леонидовича получился как «сон в руку», только наоборот. Гром позвонил вскоре после моего возвращения домой и потребовал подробного отчета о вечерних событиях. На мой вопрос о том, каким же это образом я смогу рассказать все по телефону, ответил одним словом: «Выкладывай!» Вот и вся конспирация.
