— Верно, верно, Энн, ты бы и сотню бочек мигом открыла, а то, может, и две сотни. А я за себя не поручусь. Бочка старая, дерево у затычки подгнило. Сэм Лоусон, старый мошенник, — хоть и нехорошо говорить о покойнике плохо, провел меня с этой бочкой. Рейб, говорит (бедняга звал меня просто Рейб), так вот, значит, Рейб, говорит он, эта бочка все равно что новая, да-да, не уступит новой. Это — винная бочка. Самый что ни на есть лучший портвейн держали в этой бочке, а я тебе ее отдаю за десять шиллингов, Рейб, хоть она стоит двадцать, а то и все двадцать пять; а если, говорит, набить на нее пару железных обручей, то за нее и тридцать шиллингов не жаль отдать, ежели кому надо…
— И где у тебя глаза были, когда ты отвалил десять шиллингов за прогнившую винную бочку? Вот уж святая простота — кто угодно обманет. Ну, да у вас в семье все такие разини.
— Что правда, то правда, — согласился Рейбин.
При этих словах миссис Дьюи невольно улыбнулась, но тут же согнала с лица улыбку и стала приглаживать волосы младшей дочке; возчик же вдруг словно забыл об окружающих и принялся сосредоточенно резать и наворачивать на кран еще один слой просмоленной бумаги.
— Да разве можно верить человеку, который хочет тебе что-то продать? — осторожно ввернул Майкл Мейл, стараясь сгладить возникшую неловкость.
— Где там, — подхватил Джозеф Боумен тоном, выражающим готовность согласиться со всем и каждым.
— Н-да, — добавил Майкл, и его тон выражал, что вообще-то он отнюдь не склонен соглашаться со всеми, но на этот раз готов согласиться. — Знавал я одного аукциониста — и неплохой вроде был парень. И вот как-то летом иду я по главной улице Кэстербриджа и за трактиром «Королевский герб» прохожу мимо открытого окна. Заглянул внутрь, а он там стоит на своей подставке и ведет торги. Я ему кивнул, — дескать, добрый день, — и пошел дальше и думать про него забыл. И что же — на другой день выхожу я к сараю почистить башмаки, и вдруг приносят письмо, а в нем счет на перину, одеяла и подушки, что я купил на распродаже мистера Тэйлора. Оказывается, этот пройдоха успел стукнуть молотком, когда я ему кивнул по-приятельски, и все это добро ко мне отошло. Так и пришлось мне за него заплатить! Ну не мошенник, а, Рейбин?
— Мошенник из мошенников, — признали все.
— Само собой, мошенник, — помедлив, подтвердил Рейбин. — А уж сколько я с бочкой Сэма Лоусона, покойника, помучился, сколько обручей на нее набил не счесть. Вот это мой обруч, — и он показал на обруч локтем, — и этот мой, и этот, и этот, и все эти.
— Да, Сэм был парень не промах, — задумчиво сказал мистер Пенни.
— Ловок, что говорить, — подтвердил Боумен.
— Особливо насчет выпивки, — добавил возчик.
— Человек он был неплохой, только не богобоязненный, — высказался мистер Пенни.
Возчик кивнул. Кран был готов, оставалось только вытащить затычку.
— Ну, Сьюзи, — сказал он, — тащи кружку. С богом, ребятки.
Кран вошел в отверстие, и тут же струя сидра под прямым углом хлестнула из бочки на руки, колени и гетры Рейбина и в глаза и за шиворот Чарли, который, увлекшись происходящим, временно забыл свои горести и, сосредоточенно мигая, сидел на корточках возле отца.
— Ну вот, опять, — сказала миссис Дьюи.
— Пропади все пропадом — и затычка, и бочка, и Сэм Лоусон с ними вместе! Этакий сидр пропадает! — вне себя закричал возчик. — А ну, скорей палец, Майкл! Суй его сюда да держи крепче, а я пойду принесу кран побольше.
— А там ховодно в дыйке? — осведомился Чарли у Майкла, который стоял, нагнувшись, заткнув большим пальцем отверстие в бочке.
— И все-то этому ребенку надо знать! — умиленно воскликнула миссис Дьюи. — Будет теперь допытываться, холодно в бочке или нет, будто интересней этого ничего на свете нет.
Гости изобразили на лицах восхищение такой беспримерной любознательностью и сохраняли это выражение, пока не вернулся Рейбин. На этот раз операция была благополучно завершена. Майкл выпрямился, потянулся всем телом, расправляя затекшие спину и плечи, и в знак облегчения зажмурился так, что его лицо покрылось сплошной сетью морщин. На стол поставили кувшин с сидром, гости расселись вокруг, широко расставив ноги и задумчиво разглядывая доски стола в поисках какого-нибудь пятнышка ЕЛИ сучка, за который можно было бы зацепиться взглядом.
