- Подожди-ка, служба, а ведь ты вовсе не из моей команды! Как же посмел, в зуб тебя ногой!
- Ты же сам приказал...
Старшина смущенно кашлянул и, не глядя на Николая, стал оправдываться:
- По ошибке-то мало ли чего не бывает... Слыхал небось побасенку, как одна молодуха черта приняла за родного мужа... А у меня еще с вечера один кимарик от команды отбился. Такой же чернявый и в бушлате... Так что вытуривайся!
С сожалением выходя из-за стола, Николай подумал: "А не попытать ли счастья у этого усача?"
- Товарищ старшина, вас можно на минуточку, - по тактическим соображениям перейдя на "вы", попросил он.
- Чего еще?
- Дело такое... Только, пожалуйста, отойдем в сторонку... Понимаете, товарищ старшина, какой глупый казус со мной получился, - я тоже отставший... Разрешите пристроиться к вашей команде. Помогите выбраться из беды... Я уже обращался к военному коменданту, а он сказал: сумел-де отстать, сумеешь и догнать...
- Тебе куда?
- В Череповец.
- Эва, а мы в Буй направляемся.
- Ну хоть до Буя, а уж там я сам как-нибудь. Старшина в раздумье почесал затылок.
- Право, и не знаю, что с тобой делать... Ладно, так и быть возьму грех на душу. А коль такое дело - иди и второе доедай.
От радостного волнения у Николая зачастило сердце. А час спустя он уже был на полке пассажирского вагона и, блаженно потягиваясь, рассеянно поглядывал на мелькавшую за подмороженным окном таинственно-величавую тайгу в зимнем наряде. "Со стороны-то на нее не налюбуешься..."
В купе пришел старшина. На суконной гимнастерке его - нашивка за тяжелое ранение и медаль "За отвагу".
- Как, служба, устроился? - поинтересовался он тоном человека, который делает добро, хотя и бескорыстно, но которому вовсе не безразлично получить за это слова благодарности.
- Отлично, товарищ старшина! Большое вам спасибо!
- Об чем разговор! В солдатской жизни главное дело - что? Взаимовыручка! Как говорил Александр Васильевич Суворов, сам погибай, а товарища выручай!.. Лично я, если хочешь знать, давно бы уж концы отдал, если б не этот железный закон...
Старшина набил трубку махоркой, прикурил и, жадно затягиваясь, рассказал, как однажды, дело было под Великими Луками, при прорыве окружения он был тяжело ранен разрывной пулей в бедро и как совсем незнакомый ему боец, рискуя жизнью, вынес его с поля боя буквально из-под носа противника.
- Так-то вот, дорогуша... А ты уже воевал?
- Пока еще не доводилось.
- Ну ничего, еще повоюешь. Главное дело, чтоб про взаимовыручку не забывал.
Поезд шел медленно, с частыми и длительными остановками - уступал дорогу воинским эшелонам. Из теплушек, разжигая у Николая тоску, доносились залихватские переборы гармошек и задорные песни...
7
Из Буя Николай выехал на резервном паровозе, направлявшемся в Вологду. Паровоз шел "по зеленой улице", почти без остановок. Если так дело пойдет, думал Николай, то уже ночью вполне можно добраться до Череповца.
Конечно, во сто крат было бы благоразумнее не появляться в этом городе и тем более не заходить домой, но ему до зарезу нужно было хотя бы пятиминутное свидание с Олей, чтоб посвятить ее в свои отчаянно-дерзкие планы. Всего только пять минут...
На станции Лежа локомотив вдруг остановили, и, как заявил машинисту дежурный по станции, надолго, может быть, часа на два. Все это время торчать на паровозе - значит, вызвать подозрение у бригады, и Николай решил сойти, сказав своим попутчикам, что пойдет на поиски харчей. "Это даже к лучшему приехать в Вологду вечером, - утешал он себя, шагая по снежной тропке вдоль дощатого забора. - Там ведь можно столкнуться со знакомыми..."
За дни скитаний после побега Николай уверил себя в том, что и дальше все будет именно так, как он задумал, - то есть, что он непременно побывает дома перед тем, как проберется в зону боевых действий и легализуется, выдав себя за рядового, отбившегося от своей части. Там, на фронте, Николай надеялся встретить второго усатого старшину, который поможет ему осуществить задуманное. Поэтому, увидев идущего навстречу милиционера, он не испытал ни страха, ни даже предчувствия опасности.
