Зал выслушал научную часть доклада в гробовой тишине. И поступил разумно, поскольку информация Болдырева была лишь вершиной айсберга.
Я довольно давно (и отчасти ошарашенно) понял, что вовсе не «западная», «европейская», «панатлантическая», то есть двух– или трехуровневая пенсионная система (распределительная + накопительная + корпоративная) была производителем тех счастливых пенсионеров в цветастых шортах, что куролесят по всему миру.
Во-первых, составляя (в среднем) 40 % от зарплаты, их пенсия была не так уж и велика, поскольку западный средний класс – он действительно средний, ничуть не шикующий, экономящий каждый цент, планирующий и соблюдающий личный бюджет. $2000 в месяц, презираемые в Москве, в США считаются нормальной зарплатой (при том, что у нас сумму дохода неизменно считают «чистыми», а у них «грязными», до налогообложения). И я помню, как три года назад, после ипотечного кризиса, прочел в какой-то газете в Новой Англии с жаром написанную заметку про становление у местных жителей традиции «muscle day», «мускульного дня» – это когда раз в неделю они оставляли машины в гаражах и садились на велосипеды. В месяц получалось что-то $17-$20 долларов экономии. «Негусто», – заметил я местному сопровождающему. «Двести долларов в год, – отозвался он. – А за десять лет…» – и я осекся. Мы с ним вообще вволю потрепались об особенностях местной жизни («средний класс – это тот, кто может позволить себе медицинскую страховку» – сказал он), и о пенсионной системе в частности, и он сказал, что пенсионеры так радостно улыбаются не от размера пенсий, а от того, что выплатили весь моргедж, то бишь ипотеку за дом. Для выхода на пенсию требуется наработать 35 лет стажа, а ипотека берется обычно на 25, а то и на 30 лет – вот и получается, что всю жизнь ты вкалывал и выплачивал, и только на покое над тобой не висит долг. Я, опять же, хмыкнул, потому из-за кризиса цены на недвижимость рухнули чуть не двое, и за $100 тысяч с небольшим можно было найти домик с четырьмя спальнями недалеко от океана (под Москвой столько стоила собачья будка) – но мой Вергилий по Новому Свету возразил, что, когда эти дома покупались, они стоили, по нынешним представлениям, вообще копейки. «Богатые старики держат бедных молодых за горло», – он выразился не вполне так, а куда более неприлично, но я всерьез задумался над тем, от чего прежде отмахивался: о новой геронтократии, о связи современной экономики с физическим возрастом.
То есть над тем, что на Западе удлинившаяся, благодаря медицине и просто культуре ухода за телом, жизнь стала давать в итоге преимущества, недоступные самым энергичным молодым – если, конечно, в пору своей молодости старики удосужились задуматься о старости.
Геронтократы – это пожилые, ныне правящие миром. Но сегодняшняя западная геронтократия – иное явление, чем правление стариков по типу брежневского политбюро. Современная геронтократия – это феномен парадоксального роста находящихся в руках стариков акций, бизнеса, недвижимости, который создает им не просто преимущества перед работающими молодыми людьми, но недосягаемые преимущества. Помню, некогда в Лондоне я был потрясен, узнав, что мама английского коллеги получает пенсию в 250 фунтов (нынешние 12500 рублей). Я тогда вообще много чем в Англии был потрясен – и стаканчиками кофе с крышечками, продающимися навынос, и открытием, что моя зарплата, $50 тысяч в год, уходит почти вся на налоги, транспорт и жилье, представлявшее собой комнату в общежитии с удобствами в коридоре, на полу которой теннисный мяч начинал катиться. «Ты маме помогаешь?» – спросил я коллегу абсолютно в русском духе, готовясь сочувствовать: его зарплата не сильно обгоняла мою. Но он, усмехнувшись, ответил, что его мама – богатый человек. Квартира в Лондоне, дом в Оксфордшире. Сдает и то, и другое, а сама живет на вилле в недорогой Испании, – там, кстати, и климат лучше.
И вот тогда, памятуя про любопытную Варвару, я сунул нос в пенсионерскую экономику и обнаружил удивительную вещь: старики питались кровью молодых. Простейшие расчеты показали, что лондонец со средним лондонским доходом никак и никогда не мог купить средней лондонской квартиры (аналогично, кстати, в Париже и в Москве. Средняя зарплата в Москве 38 тысяч рублей. Банк не выдаст ипотечный кредит, если надо выплачивать больше трети дохода – для двоих это 25 тысяч рублей в месяц. Хорошей ставкой по ипотечному кредиту являются 15 %. Возьмите калькулятор и сосчитайте, когда средняя московская семья полностью расплатится за кредит за «трешечку» в Жулебино ценой 6 миллионов. Должно высветиться «никогда»).
