18 Вскоре после этого меня зачислили в штат. Рабочий день сократился с 12 часов до 8, плюс оплачиваемый отпуск. Из группы в 150 или даже 200 человек к финишу пришли двое. На службе я познакомился с Дэвидом Джанко. Это был двадцатилетний белый парень. Я совершил большую ошибку, заговорив с ним. Что-то о классической музыке. По случайности я выказал компетентность по этому вопросу, потому что каждое утро, лежа в кровати и попивая пиво, я мог слушать только классическую музыку. К тому же, уходя от Джойс, я по ошибке сунул в свой чемодан два тома "Биографии классических и современных композиторов". Жизнь большинства этих ребят была сплошная пытка, и я радовался, читая об их муках. "Что ж, размышлял я, значит, моя жизнь сущий ад, коли я даже не могу писать музыку". И я распустил язык. Джанко и еще какой-то парень спорили между собой, а я расставил все точки над i: выдал дату рождения Бетховена, дату написания 3-й Симфонии и обобщил (или смешал) высказывания критиков об этом произведении маэстро. На Джанко это произвело впечатление. И он зачислил меня в эрудиты. Усаживаясь рядом со мной, он начинал свои бесконечные излияния о страшных страданиях, которыми под завязку полна его мятущаяся и оскорбленная душа. К несчастью у него был ужасно громкий голос, и ему хотелось, чтобы все слышали его монологи. Я распихивал письма по ячейкам и слушал, слушал, слушал и все думал, думал, думал, что мне теперь делать? Как мне заткнуть этого несчастного кретина?
Каждую ночь я возвращался домой с разбухшей головой, совершенно больной. Децибелы голоса безудержного Джанко медленно убивали меня. 19 Я начинал работу в 18.18. Дейв Джанко в 22.36. Эта разница спасала меня. В 22.06 я уходил на тридцатиминутный перерыв. К моему возвращению появлялся этот садист. Он входил и сразу искал место рядом со мной. Кроме того, что Джанко корчил из себя человека большого ума, он еще разыгрывал крутого ловеласа. Если ему верить, то ежедневно у проходной его поджидала очередная молодая красотка и садилась ему на хвост. От них ему не было отбоя. Бедняга весь вымотался. Но я лично никогда не видел, чтобы Джанко разговаривал с какой-нибудь женщиной на работе, тем более, чтобы кто-нибудь поджидал его у проходной. Но появлялся он с неизменной фразой: ЭЙ, ХЭНК, БРАТ, ЕСЛИ Б ТЫ ТОЛЬКО ЗНАЛ, КАКОЙ Я ИМЕЛ СЕГОДНЯ ОТСОС! Он не говорил, он орал и не умолкал уже всю ночь. ЧЕРТ, ДА ОНА ЧУТЬ НЕ ЗАГЛОТИЛА МЕНЯ ВСЕГО! ЕЩЕ СОВСЕМ ЗАССЫХА, НО УЖЕ ПРОФИ! Я закуривал. Мне предстояло услышать, как все это было: - ПРИКИНЬ, ВЫСКОЧИЛ, ЗНАЧИТ, ЭТО Я КУПИТЬ БУХАНКУ ХЛЕБА!
И затем все до мельчайших подробностей что она сказала, как он ответил, на что она посмотрела, как он усмехнулся и т. д. В то время вышел закон, по которому внештатным клеркам полагалось доплачивать за ночные часы. На почте извернулись они стали оставлять на сверхурочные штатных работников. Минут за восемь-десять до 02.48, когда истекали мои положенные часы, по громкоговорителю раздавалось объявление:
Пожалуйста, внимание! Все штатные сотрудники, чей рабочий день начинается с 18.18, должны отработать час сверхурочно! Джанко улыбался и, придвинувшись поближе, впрыскивал в меня очередную порцию яда. За восемь минут до истечения моего девятичасового рабочего дня, снова включался громкоговоритель:
Пожалуйста, внимание! Все штатные сотрудники, чей рабочий день начинается с 18.18 обязаны отработать два сверхурочных часа! До конца десятичасового рабочего дня оставалось 8 минут: Пожалуйста, внимание! Все штатные сотрудники, чей рабочий день начинается с 18.18 обязаны отработать три сверхурочных часа! Рабочий день растягивался, но Джанко не останавливался. ПРИКИНЬ, СИЖУ ЭТО Я, ЗНАЧИТ, В БАРЕ. ВДРУГ ЗАВАЛИВАЮТ ДВЕ КЛАССНЫЕ ТЕЛКИ. ОДНА САДИТСЯ ПО ОДНУ СТОРОНУ ОТ МЕНЯ, ДРУГАЯ ПО ДРУГУЮ... От него не было спасения, я был на грани гибели. Я вспоминал все места, где мне довелось поработать и, как ни странно, везде ко мне привязывалась какая-нибудь шизоидная личность. Придурки просто обожали меня. И вдруг Джанко дал мне свою повесть. Он не умел печатать и желал, чтобы его творение отпечатал профессионал. Рукопись была в дорогом блокноте, в переплете из черной кожи с орнаментом.
